Много сил и времени специалист всероссийского масштаба посвятил изданию сборника материалов V и VI Некрасовских юношеских чтений, состоявшихся в 2008 и 2009 годах на базе городской юношеской библиотеки им. Н. А. Некрасова. К сожалению, книга «Некрасовское наследие – юношеству» стала прощальным напутствием Николая Николаевича молодому поколению читателей и писателей.
Представленные в сборнике доклады участников чтений касаются самого широкого круга вопросов: белых пятен в биографии поэта, сложных взаимоотношений с единомышленниками и собратьями по перу, нюансов некрасовского мировосприятия, фольклорных интонаций в его творчестве и т. д.
Взвешенным «научно-нескучным» стилем Николай Пайков излагает историю создания поэмы «Несчастные». «…Некрасовым был задуман ни много ни мало целый поэтический роман о герое времени, от которого в заключительном тексте остались только на живую нитку сшитые первая и последняя главы. Четыре срединные и едва ли не самые дорогие для автора главы оказались опущены». Об этом замысле свидетельствуют не только признания поэта, отражённые в частной переписке, но и весь личный опыт провинциала, отправившегося завоёвывать столицу: с достоверной точностью описывает Николай Пайков полуголодное прозябание молодого Некрасова в недружелюбном Санкт-Петербурге (даже по прошествии нескольких десятилетий ярославская «глухомань» осталась для поэта единственной «милой землёй»).
Большим подспорьем в понимании противоречивой натуры Некрасова являются мемуарные источники. Вера Гусева не только сопоставляет мнения, которые высказывали Николай Чернышевский, Пётр Боборыкин, Алексей Суворин, Владимир Ленин и другие известные авторы, но и приводит воспоминания одного из егерей, сопровождавших поэта на охоте.
Благодаря Григорию Красильникову, обобщившему публикации начала XX века, мы знакомимся с крестьянином Эрастом Торчиным, который служил у Алексея Сергеевича Некрасова старостой в усадьбе Грешнево. По словам Эраста Максимовича, маленький Коля был шаловливей и непослушней своих братьев и сестёр: «часто убегал в лес, в поле, на псарню, к крестьянским детям, чем сердил отца».
Людмила Гасанова повествует о впечатлениях, которые производила на поэта музыка. В молодости ему довелось услышать игру крепостного оркестра, в зрелом возрасте он вёл долгие беседы с композиторами, восхищался итальянским тенором Джованни Рубини и французской оперной певицей Полиной Виардо.
В совместном исследовании Елены Корневой и Николая Пайкова не просто указываются точки соприкосновения поэтических галактик Николая Некрасова и Аполлона Григорьева, но раскрываются онтологические причины такого «пересечения». Для каждого из них судьбоносной стала встреча с Северной Пальмирой: «Индивидуальные мотивы отрицания у того и другого могли не совпадать, но пафос гуманистического осуждения, романтическая энергетика и драматизм потрясения фундаментальных ценностей личности у обоих лириков одни и те же». Другим общим лейтмотивом их поэзии выступает «борьба – с жизненными обстоятельствами, с окружающей пошлостью, между разумом и чувством».
Яна Морозова поднимает непростую тему историзма в творчестве Некрасова, демонстрируя метаморфозы в авторском ощущении дыхания времени. На примере стихотворений «Железная дорога», «Горе старого Наума», «декабристских» поэм и других произведений обосновывается вывод о том, что поэт двигался к показу смысла истории через восприятие и переживание отдельного человека.
Николай Пайков и Мария Морозова заостряют внимание на сюжетологическом приёме воспоминаний. Некрасов нередко погружал своих героев в атмосферу ностальгии по ушедшей юности и былому счастью. Увы, далеко не во всех случаях эта рефлексия помогала достойно выдержать удары судьбы.
Екатерина Зеленкова по-новому раскрывает глубоко символический образ Волги в лирике Некрасова, убедительно доказывая, что поэт вписал в «волжский текст» нехарактерный для той поры «отрицающий» фрагмент. И тем не менее Николай Алексеевич сохранял надежду на то, что «река рабства и тоски» вновь станет «светлой и величавой».
Аргументированно рассуждая об элементах фантастики в творчестве поэта, Николай Пайков и Владимир Иванов в качестве их истоков называют народно-сказочную традицию, христианскую мистику и школу романтизма. Но некрасовская лирика представляет собой явление уже реалистической эпохи, и потому «фантастическое призвано выступить знаком надличного и наджитейского в жизни человека».
Людмила Климова призывает нас не забывать о тех несгибаемых, истинно «некрасовских» женщинах, с именами которых тесно связана история народной бесплатной библиотеки Ярославля – ныне юношеской библиотеки
им. Н. А. Некрасова. Так, внучатая племянница поэта Елена Александровна Андреева в годы Великой Отечественной войны служила в истребительном полку, в боях за Ригу была тяжело ранена и перенесла ампутацию руки и ноги, а после Победы вернулась в Ярославль и стала активно заниматься общественной работой, постоянно участвовала в некрасовских вечерах, рассказывала юным читателям о подвиге наших солдат…
Несомненно, некрасовская поэзия никогда не перестанет вызывать неподдельный интерес. А дело, начатое Николаем Николаевичем Пайковым, обязательно будет продолжено.
Владислав ШАШКИН