«Земляника» — пятая книжка стихотворений Надежды Кудричевой. И если раньше они выходили довольно часто, то между предыдущей («В такт», издательство «Ремдер», 2007) и этой была выдержана пауза, несомненно, позитивно повлиявшая на творчество поэтессы. Новый сборник разделён на девять частей, которые можно назвать циклами стихотворений (шесть из них написаны в 2008 году, остальные — в 2009-м).
Большинство произведений пронизывает чувство утраты отношений с близким человеком и желание возвращения любви: «и строчка о тебе (любимая, Любая) // настырным дятлом будет бить висок…" («Застанут времена»), «Благодарю… // за пытку памятью, // где в каждой тени — ты, // за разведённые, спалённые мосты…" («Благодарю»).
Невзирая на подобные «слезоточивые» настроения, стихи излучают оптимизм и торжество деятельного существования. Поэтесса призывает «в вихре вальса // лететь над облаками, жить спеша…" («Разделяй и властвуй»). Иногда эти «нежные» (кстати, данное слово присутствует почти в каждом стихотворении) призывы-объятия — следствие переизбытка авторских чувств — начинают прямо-таки душить читателя! Не потому ли так много повелительного наклонения в лирике Надежды Кудричевой? Действительно, налицо обилие поручений, относящихся то к процессу творчества — «пиши всё, что не досказал…" («Росток»), то к испытываемым эмоциям — «Волну к земле, // тебя ко мне // неодолимо // соль ссоры — вздор — // смири укор, // дождись прилива // и притяжению любви противоборствуй…" («Притяжение»), то к тем или иным фантасмагориям — «Ангел слёз играй, стирая грань // яви, боли, радости и сна…" («Эликсир»).
Произведения насыщены музыкальными мотивами (чего стоит только цикл-часть «Снежность», в котором нашлось место и сальсе, и румбе, и танго, и фламенко) и красками: «Ветер бился, //… растрепал ярко-пурпурных роз гобелены…" («В табор»), «Не оборви // изумрудную нить лучезарного счастья…" («Ромашка»), «На дома // струился лимонно-ментоловый вкус…" («Заморозок»), «мятной барбариской // пахнет хмель // губ бедовых и медовых…" («По Московскому проспекту»), «искристо-синим всполохом к утру // замру…" («Спираль»).
Но зачастую, стремясь высказаться как можно более «живописно», автор рождает труднопонимаемые строфы: «Сечение счастья затёрто — // полнозвучным смычком // отрезая куски именинного торта, // жизнь сжимается в ком // бесконечности…" («На окраине рая»), «Саблезубая явь // с золотыми глазами // обросла образами — // не робей — постриги…" («Оригами»). В этих произведениях вообще много словесной эквилибристики, затуманивающей подлинный смысл. Кажется, что они состоят из нескреплённых друг с другом образов и после даже лёгкого критического вмешательства эта конструкция разлетится, подобно карточному домику. Виной тому легкомысленное отношение к стихосложению, выраженное автором так: «Нот, // красок и слов нет — // шоу огней, теней // слепком ложится в блокнот…" («Ядро шторма»). Примером служат, в частности, строки из стихотворения «Карнавал»: «У моря нежности звёздные берега, // там гимн горит твоим красоте, лукавству, // кристальной честности, щедрости, доброте, // квинтэссенции праздников и утех».
Такой подбор слов чем-то отдалённо напоминает риторику зарубежных символистов позапрошлого века. К тому же в сборнике можно отыскать скромный парафраз «Альбатроса» Шарля Бодлера («Тотем») и вольное переложение «Моста Мирабо» Гийома Аполлинера. Говоря об аллюзиях в творчестве Надежды Кудричевой, можно упомянуть также обыгрывание строк Александра Пушкина и Владимира Маяковского в стихотворениях «Спокойно, фантазёр!.." и «Буги» соответственно.
Несмотря на явные шероховатости и огрехи во многих вещах, у автора есть произведения, достойные самой лестной оценки. Прежде всего их отличает точность образов, сравнений, высказываний — мысли, наконец! Посмотрим на «Тополь»: формально это белый стих, но это не мешает нам уловить его тонкое элегическое настроение: «листва не слышит старика. // И летят обрывки снов и сказок, // на мгновение расправят крылья, // превращаясь в бабочек, холодный // ветер, поиграв, бросает в грязь // тех, что были тополю отрадой, // нежностью, надеждой, лучезарной // верой…». А в стихотворении «Прости» открыто и оправданно звучит исповедальная мелодия: «Прости мне, солнце моё, прости // бешеный, бьющий наотмашь стих, // нежность, бьющую наповал, // страсти девятый вал, // вечную гонку взахлёб, спеша // жить и то, что одна душа // на двоих…». И чуть ли не кожей ощущаешь приятную лёгкость в стихотворении «Поле»: «Откуда гул? Прислушайся — шумит, // а, может, дышит поле под затылком? Пушистым одеялом — тёплой дымкой // окутывает. Невесомый миг — // уютно мама подоткнёт края // лоскутного, душистого тумана…». По-хорошему внятно исполнены те стихи, в которых описаны реально существующие предметы или местность (к числу таковых можно отнести «Набережную», «Чайку», «Яблоневую аллею»).
Итак, для Надежды Кудричевой характерно соседство «чёрного» — недоработанных опусов — и «белого» — действительно крепких стихов! Возьмём на себя смелость засвидетельствовать факт здорового творческого роста. Автору нужно лишь научиться отделять зёрна от плевел, более тщательно работать со своими текстами — и тогда действительно истинной станет строфа из стихотворения «Рассветное»:
Ветер треплет
серёжки ольхи,
лес сгорает
в пожаре рассвета дотла.
Бог простит мне стихи.
Андрей КОВРАЙСКИЙ