Интуиция, умноженная на опыт

– «...Об именитых искусствоведах Игоре Грабаре и Александре Бенуа ходили легенды, что они, положа руку на холст, на ощупь, с закрытыми глазами (!) могли определить время написания полотна и, в редких случаях, даже назвать имя художника...
– А вы так можете? – мгновенно загораюсь я, прерывая неторопливый монолог Ирины Кулешовой, старшего научного сотрудника, хранителя экспозиционно-выставочного отдела Ярославского художественного музея.
– Честно говоря, не тренировалась, – смеётся в ответ Ирина Николаевна, – да и произведению искусства лишнее прикосновение рук не идёт на пользу. Но определить время создания картины, её принад­лежность к той или иной школе смогу на глаз.
– Как же вы это делаете? – не унимаюсь я.
– Интуиция, умноженная на сорокалетний опыт. И никаких иных чудес.
Ирина Николаевна Кулешова с гордостью называет себя потомственным искусствоведом. Её отец, Николай Фёдорович, окончил Академию художеств в Санкт-Петербурге, но жизненные обстоятельства увели его от живописи в журналистику: в годы войны он был фронтовым корреспондентом, в мирное время работал в многотиражке шинного завода. Позднее, когда в 70-х годах на предприятиях пошла мода «наводить красоту», его, художника и искусствоведа, назначили начальником бюро технической эстетики.
– С этим периодом папиной жизни был связан очень забавный эпизод. По распоряжению бюро цеха и станки покрасили в светлый цвет. Представляете, производство, сажа, копоть и вдруг – белые станки? Рабочие, очевидно, пережили такой эстетический шок, что просто отказывались работать на покрашенных станках... – с улыбкой рассказывает моя собеседница.
Ирина Николаевна выросла в музейной обстановке. Её родители, страстные книгочеи, вместо мебельных «стенок» и хрусталя всю жизнь покупали альбомы по искусству. Когда семье доводилось переезжать с одной квартиры на другую, любопытные прохожие интересовались, не районная ли библиотека меняет место жительства: в грузовик утрамбовывали самодельные стеллажи и книги, книги, книги...
В музей Ирину, окончившую школу, привёл за руку отец. Собственно художественного музея в Ярославле в то время ещё не было, а был Ярославо-Ростовский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, в структуру которого входило несколько самостоятельных ныне музеев. Поскольку опыта у вчерашней десятиклассницы не было никакого, её взяли гардеробщицей, а затем смотрителем в зал. И только когда опеку над девушкой взяла опытный искусствовед Татьяна Александровна Эдельсон, Ирина Кулешова стала настоящим музейщиком.
В конце 60-х годов зашла речь об отпочковании коллекции произведений живописи и прикладного искусства (около шести тысяч экспонатов) и создании художественного музея. Для этих целей было выделено известное всем здание на Волжской набережной. Перевозку произведений живописи Татьяна Эдельсон, одна из инициаторов самоопределения художественного музея, доверила своей подопечной Ирине Кулешовой.
– Нам выделили огромные, выше моего роста, армейские открытые грузовики. Солдаты сначала поднимали в кузов меня, а потом начинали по цепочке передавать картины. Под мои бесконечные причитания «тихо-осторожно, тихо-осторожно...» полотна ставили вертикально, штабелями. Меня потом в музее долго звали «Тихо-осторожно», – вспоминает эту эпопею Ирина Николаевна. – И хоть ни о какой упаковке даже не было речи, всё довезли в целости и сохранности.
Молодой специалист Кулешова с головой погрузилась в музейную работу. Пришлось читать огромное количество книг, самостоятельно готовить экскурсии, строить экспозиции. Усидчивость дала свои результаты: уже на следующий год Ирина поступила в Академию художеств в Ленинграде, и в этом пойдя по стопам отца.
– Ежедневная музейная практика дала мне значительно больше лекций в академии, – уверена Ирина Николаевна.
Она вспоминает о том, как однажды пришла в Эрмитаж и, стоя перед знаменитой «Юдифью» Джорджоне, поймала себя на мысли, что видит не живописный шедевр в целом, а лишь частичные утраты полотна, кракелюр, а потому вместо восхищения в ней кипит возмущение профессионала: что же это в Эрмитаже такая плохая сохранность картин?!
Ровно сорок лет Ирина Николаевна Кулешова изучает русское искусство XVIII – XIX веков. Долгое время была заведующей отделом, но при первой возможности перешла на должность хранителя.
– Я не общественный человек, – говорит Ирина Николаевна. – Мне тяжело руководить другими людьми. И потом, карьерный рост – вне моих научных интересов.
Сейчас Ирина Николаевна Кулешова полностью занята составлением каталога произведений искусства. В музее с богатейшей коллекцией (свыше 70 тысяч единиц хранения) пока существует единственный каталог, составленный Татьяной Александровной Эдельсон в 1964 году. В нём – перечень ещё той коллекции, с которой началась самостоятельная история Ярославского художественного музея. К составлению нового каталога Ирина Кулешова была подключена с первых лет своей работы в музее. Говорит, что за эти десятилетия накоплен богатейший исследовательский материал, который просто необходимо воплотить в жизнь.
– Память моя устроена столь прихотливо, что я, не помня какие-то вехи своей личной жизни, прекрасно помню инвентарные номера многих сотен картин. Не скажу, что эти сорок лет прошли для меня как один день, но то, что моя жизнь неотделима от музейных стен, – это однозначно.