Псевдоним – «Сергей Канъ»

В книге собрано всё, что ей удалось узнать о своём дедушке Сергее Степановиче Каныгине. Он доживал свой век в семье дочери худеньким восьмидесятилетним старичком. Умер в 1961 году, и мало кто даже из близких вспомнил тогда, что до революции он был одним из самых известных журналистов в городе, сотрудником, а потом ответственным редактором газеты «Голос».
У Сергея Степановича было шесть детей и девять внуков, но близко, «в родню» он допускал не всех. Татьяне Борисовне посчастливилось стать любимой внучкой. Несколько лет она со своей мамой регулярно навещала деда в маленьком деревянном домике недалеко от перекрёстка Московского проспекта и Большой Фёдоровской. Она тоже очень любила дедушку, и когда недавно, пересматривая теперь уже со своей внучкой старые фотографии, увидела, что та проявляет неподдельный интерес к прошлому их семьи, решила, что нужно записать всё, что знает. Дальше - больше. Обратилась к родственникам, в библиотеку, в архив, в музей. А потом собрала в одну книжку всё, что знала и разыскала.
В книге сведения о родителях Сергея Степановича Каныгина, его автобиография, рассказы о быте семьи и домашних праздниках, заметки о друзьях, статьи ярославских исследователей-краеведов о печати тех лет, о Закоторосльном районе, где прошла большая часть его жизни. Здесь же краткие сведения о детях, семейные фотографии.
Значительную часть книги занимают тексты публикаций Сергея Каныгина. Его называли краеведом-бытописцем. Вот отрывок, который даёт представление о том, как и о чём он писал.
«Люблю я наш Ярославль. Хороший город. И обыватели, дай им, Господи, всяких благ и приятных снов - хороший народ. Даже замечательный народ. Хоть враги наши и говорят, что Ярославль - сонное царство, ярославцы плуты и т. п., но я так полагаю: из зависти всё можно сказать.
Что ярославца каждый узнаёт, не заглядывая в паспорт, я против этого спорить не буду. Действительно, ярославцы сильно ударяют на «о» (как семинаристы). Слово «говорят» заменяют словом «воротят», «пообедаем» - «победам» и т. п.
Потом ярославцы ни шагу не ступят без приметы: каша из горшка вылезет - к покойнику; ежели чёрные тараканы завелись - к богатству, а вон поползли - не к добру... А как вообще живём мы в Ярославле, дай Бог каждому так жить. Тихо, скромно, по-Божьему, можно сказать. По субботам в баню ходим, а в среду и пятницу молока не вкушаем... Любим на досуге газетку почитать, но предпочитаем читать разные происшествия и особливо, где смертоубийства описываются, и ещё когда кого-нибудь «продёрнут». Газета тогда носится из дома в дом...»
Рассказы Каныгина очень нравились Максиму Богдановичу, сотрудничавшему в «Голосе». Как писал потом Сергей Степанович, тот говорил ему: «Бросьте газету, она измотает вас, а в беллетристике найдёте славу». Но Каныгин, по его словам, «сильно прилепился к «Голосу». Тот требовал материала много. Я искал его всюду: в казённых учреждениях, в камерах городских судей, в Окружном суде, в Городской Думе, в убежище для алкоголиков». Часто это были материалы из быта босяков - людей «дна», «несчастного голодного и холодного люда», из жизни человека из мещанства.
Государство было отнюдь не ласково. «На днях в выездной сессии ярославского Окружного суда слушалось дело о стражнике, обвинявшемся в покушении на ограбление мелкого торговца под городом Петровском. Суд приговорил его на шесть лет каторги». Каторги!
Чиновник лютовал вовсю. Каныгин глубоко сочувствовал обычному маленькому человеку. «Боязнь обывателя присут­ственных и т. п. мест прямо поразительна, и пойти туда его может заставить уж крайняя необходимость. При всей своей скупости обыватель с радостью готов заплатить «трёшницу», «пятёрку» какому-нибудь «облакату» или другому «доке», чтобы только избежать путешествия от стола не имеющего чина к столу коллежского регистратора и от стола коллежского регистратора к столу губернского секретаря и т. д. Чтобы предстать пред очи какой-нибудь большой кокарды, обыватель прежде отслужит молебен, затем всё время поминает царя Давида и всю кротость его. Если большая кокарда «фыркнет» себе под нос, то обыватель этому не удивится, но чрезвычайно дивится, когда к нему большое чиновное лицо отнесётся внимательно и ласково. Имя такого лица обыватель благословляет и завещает это делать всем своим чадам и домочадцам в роды родов».
Впрочем, в жизни круг общения Каныгина был достаточно широк и выходил далеко за пределы круга его героев. Кроме Максима Богдановича, Петра Андреевича Критского и других сослуживцев, журналистов и литераторов, он поддерживал близкое знакомство с уважаемыми в городе служителями церкви. По праздникам гостем Каныгиных бывал Василий Николаевич Зиновьев
(о. Василий) - регент архиерейского хора, композитор, законоучитель, священник церкви Святой Троицы на Подгорной улице. Сам Сергей Степанович, кстати, был старостой этой церкви. Тесные приятельские отношения связывали Каныгина с известным в Ярославле купцом Михаилом Николаевичем Градусовым - в семье сохранилась его фотография 1915 года с надписью: «Дорогому другу Серёже на добрую и долгую память от любящего друга М. Градусова».
Но больше всего времени отдавалось, конечно, газете. Издателем «Голоса» стали Константин Фёдорович Некрасов, племянник поэта, и бывший сотрудник «Северного края» Николай Петрович Дружинин. Имена их, по словам Каныгина, сами «говорили за серьёзность и положительность издания». Редакция располагалась на улице Духовской (сейчас - Республиканская) в доме № 45, а типо­графия - во дворе этого дома под № 47б. Оба здания сохранились, а красное кирпичное строение № 47б навевает ностальгические воспоминания у старшего поколения ярославской журналистики до сих пор - в нём вплоть до 1980-х годов печатался «Северный рабочий».
В феврале 1916 года Константин Фёдорович Некрасов сосредоточился на книгоиздательстве, а «Голос» передал сотрудникам редакции. Вскоре Сергей Степанович Каныгин стал ответственным редактором. Место было отнюдь не «тёплым»: за журналистами редакции велась негласная слежка со стороны охранного отделения, за слишком смелые публикации штрафовали, в том числе Каныгина.
«Голос» просуществовал до 1918 года. После революции Сергей Степанович активно сотрудничал в «Северном рабочем». Его зарисовки (фельетоны, как тогда говорили) «В загсе», «Попался», «Пропечатали» и другие посвящены уже новому быту. Чтобы прокормить семью, он собирает материал на заводах и фабриках, в холерных бараках, много ездит по области. Публикует исторические очерки - «Медвежий угол», «Подзеленье», «Толчковая слобода» и другие.
Шли годы. Став инвалидом, он продолжал много работать: написал больше сорока биографических очерков о деятелях ярославской печати. А главным своим трудом считал «Материалы о Ростово-Суздальской земле с её древними городами». И до революции, и после редко подписывался полной фамилией, чаще - «Сергей Канъ», «СК», «Журналист» и другими.
Татьяна Борисовна каждую неделю навещала его со своей мамой и запомнила дедушку всегда за работой. Жил он с женой и дочерью в маленьком домике за Которослью, в бывшей мелочной лавке, пятнадцатиметровое помещение которой было превращено в жилую комнату, а четырёхметровый склад при ней без окон и дверей - во вторую.
- Чаще всего дедушка сидел на диване, недалеко от окна, за большим обеденным столом. Перед ним стеклянная чернильница, довольно красивая, справа - стопка чистой писчей бумаги, а слева солонка с солью, сахарница с мелко наколотым сахаром и тарелочка с ломтиками чёрного хлеба - это обязательный атрибут. Временами, прочитав написанное, дедушка макал в соль хлеб и ел. Зимой, бывало, на плечи накидывал фуфайку; стоя у угла стола, перечитывал текст, перекладывая лист за листом.
Верной спутницей его была бабушка Прасковья Константиновна Андреева, на которой он женился в 1911 году. Они вырастили шестерых детей: сын Алексей пропал во время войны без вести, остальные работали на моторном, табачной фабрике, «Красном маяке». Младший сын Фёдор по набору уехал в начале 1950-х годов в неизвестное место, о котором сообщил для переписки только номер почтового ящика. Много лет спустя выяснилось, что это был знаменитый Курчатовский центр в городе Сарове Горьковской области, где Фёдор Сергеевич работал в лаборатории.
Книга «С. С. Каныгин «Мы сыны твои, Ярославль» (автор-составитель Т. Б. Середнёва), изданная в единственном экземпляре, - не просто подарок семье в память о дедушке. И не просто дань уважения своему родному городу. Хотя, конечно, и то и другое. Книга - материализованное воплощение известной истины: если сильно захотеть, можно сделать всё. Она родилась благодаря завидной энергии бывшего конструктора Татьяны Борисовны и огромной помощи со стороны многих людей. Главный библиотекарь Центральной библиотеки имени Лермонтова Наталья Ивановна Фондо, загоревшись идеей издания, сверстала книгу, предварительно пять раз перепечатав текст и дав множество ценных советов. Переплёт сделала приятельница Светлана Васильевна Жижина с НИИМСК. В нужное время подключилась старшая внучка Лина, которая работает на предприятии «Печатный двор». Охотно шли навстречу сотрудники музея-заповедника, архивисты, родственники - все, кого Татьяна Борисовна увлекла своим поиском.
При том, что книжка вышла в единственном экземпляре, она, кстати, не останется достоянием только семьи. Диски с электронным вариантом издания Татьяна Борисовна подарила Государственному архиву Ярославской области, библиотекам, музеям, своим помощникам и «Северному краю» тоже, за что ей большое спасибо.