Родился юбиляр в деревне Королёво в крестьянской семье. Его отец Николай Алексеевич работал в лесничестве, мать Агафья Михайловна (урождённая Ляпушкина) воспитывала четверых детей. В семье кроме Александра росли три сестры – Екатерина, Людмила и Тамара. Детство будущего «архитектора перестройки» прошло в деревне и описано его двоюродным братом – прозаиком Константином Яковлевым в повести «Осиновские чудаки», выпущенной в начале 70-х годов в Ярославле.
Напомним: после войны Александр Яковлев поступил на истфак Ярославского пединститута, чуть позже занял там должность завкафедрой военной и физической подготовки. В год Победы женился на Нине Ивановне Смирновой (Яковлевой). Вместе они прожили шесть десятилетий и вырастили двоих детей – Наталью и Анатолия.
В 1953 году Яковлев был направлен на работу в ЦК КПСС, а после ХХ съезда поступил в аспирантуру Академии общественных наук. Вскоре началась его стажировка в Колумбийском университете, где он изучал принципы американского федерализма, двухпартийную систему и «новый курс» Франклина Рузвельта.
– В пятьдесят шестом, уже работая в ЦК КПСС, я слушал Хрущёва на ХХ съезде на том закрытом, заключительном заседании. Это меня потрясло, не хотелось верить. Словно ограбили, раздели на тёмной улице, всего лишили, – вспоминал Александр Николаевич.
«Северный край» не раз писал о перипетиях судьбы «архитектора перестройки». Это он первым заговорил с самых высоких трибун о свободе печати, рыночной экономике, демократических реформах, первым рассказал о «секретных протоколах» к пакту Молотова – Риббентропа. Много сделал Александр Николаевич и для своих земляков – это тоже во всех подробностях известно нашим читателям.
У юбиляра было отменное чувство юмора, он частенько блистал им, заходя в редакцию поговорить «за жизнь». Ему хватало мудрой иронии то удалое послевоенное времечко, когда он года три «протирал стул» в областной партийной газете, называть «высшей школой жизни». Колесил по полям и весям, видел глубинку, жизнь как она есть – поголовную безотцовщину, голодных детишек в обезлюдевших деревнях. Бывал в судах, куда бедных вдов тягали за собранные тайком в поле колоски и мёрзлую картошку.
Газета, вспоминал Александр Николаевич, научила его быстроте соображения, логике письма и... цинизму. Этот «здоровый и весёлый цинизм» как бы витал в редакции. Рассказывал однажды, как сочинил по заданию редактора рецензию на художественный фильм «Сталинградская битва», не видя его, по тексту рекламной листовки. Хвалили, даже премию получил!
Драму собственной души Яковлев обозначил в своих книгах-исповедях одним словом – «покаяние». Находил нужным только пояснить, что имеет в виду его первобытный библейский смысл: оно-то и делает человека свободным. Таким незашоренным взглядом и увидел он век революций и мировых войн. «Россия. ХХ век. Документы» – под такой рубрикой в серии, основанной А. Н. Яковлевым в 1997 году, только что вышел к его 85-летию новый том «Перестройка: 1985 – 1991. Неизданное. Малоизвестное. Забытое». Этот проект международного фонда «Демократия» – семейное начинание Яковлевых. Составил свод документов, разработал научно-справочный аппарат и написал предисловие сын юбиляра Анатолий. Свою благодарность архивистам за сотрудничество заканчивает он словами: «Большой вклад в процесс работы над рукописью внесла моя жена – Татьяна Алексеевна Уманская. И самое главное – эта книга никогда не была бы опубликована без самоотверженной помощи моей мамы – Нины Ивановны Яковлевой».
Всеволод ЛЕЖНЕВСКИЙ