Собственно перформеры – такие люди, которые готовы обратить в сценическую площадку для себя абсолютно всё: от, уж извините, общественных бань до, ещё раз извините, мусорного бачка. На этом страже чистоты и порядка, скромно и незаметно стоящем около дверей художественного музея, вдруг появилось …объявление о том, что некая особа «…умна, хороша собой и имеет ещё кучу недостатков. В сексе любит разглядывать пятна на обоях. Каждому, предложившему деньги за интим, обещает хамство в подарок». Такие объявления о знакомстве были расклеены, как оказалось впоследствии, везде: на соседних домах, музейных ступенях, брусчатке Губернаторского парка… Следуя «знакам», посетители музея и участ-ники фестиваля обнаружили их автора – девица в белом, явно свадебном наряде, лежала в надувной резиновой лодке в центре фонтана и разбрасывала во-круг себя бумажки с уже знакомым нам содержанием. Когда раздаточный материал иссяк, она вдруг опрокинула лодку и нырнула в воду.
– Ах! – воскликнули неподготовленные зрители.
– Это же акция! – успокоили их продвинутые.
Последние оказались правы. Мокрая невеста оказалась художником из Москвы Светланой Малининой, а всё это действо носило название «Ещё… ещё… ещё…». Окончательно намокнув, девушка деловито простирнула носочки и под хохот присутствующих принялась надраивать фатой мраморный парапет фонтана.
…Далее было ещё (…ещё… ещё) много всего прикольного и не совсем лично мне понятного, но гвоздём номера, опять-таки на мой взгляд, стало незапланированное присутствие в Губернаторском саду настоящих молодожёнов. Фотограф гонял молодых в хвост и гриву, заставляя их делать влюблённые лица, танцевать первый вальс и совершать прочие церемониальные глупости, но вы можете догадаться, куда на самом деле были устремлены глаза жениха и невесты! О такой удаче перформер, наверное, даже не смела мечтать. Хотя, если я не ошибаюсь, то в данном случае перформанс автоматически перерос свои границы и стал хэппенингом (театрализованным представлением с элементами импровизации, настроенным на вовлечение публики в само представление). Но в рамки эксперимента, задуманного устроителями фестиваля «КОРЧ», – не театр, не танец, не изобразительное искусство, не литература, не контактная импровизация – этот номер укладывался великолепно.
Вот такие непростые художники, пребывающие в поисках самого себя и своего места в искусстве, собрались в эти дни в Ярославле. Директор фестиваля Екатерина Тихонова призналась, что для неё перформанс является «экспериментом над собой, над пространством, над зрителем». А Ольга Швачко вообще отказалась дать определение тому, чем она занимается с разной степенью успешности на протяжении …уже неизвестно скольких лет:
– Лучше просто делать, чем пытаться дать этому определение.
Разговорились мы с перформером из Санкт-Петербурга Мариной Русских. Она оказалась вполне адекватным человеком, более того – искусствоведом по образованию. (Про адекватность я вот почему упомянула. Одна моя знакомая, оказавшись на этом фестивале, высказалась откровенно: «Да ведь они все, абсолютно все сумасшедшие! Их лечить надо, а не фестивали устраивать!»). Так вот, Марина Русских уже пятнадцать лет занимается перформансом, пришла к этому непростым путём уже зрелым человеком – ей было за тридцать.
– Однажды у меня случилось такое сильное потрясение, что я буквально задыхалась от переполнявших меня эмоций, и как нехватку воздуха ощущала недостаток слов и невозможность высказать всё, что со мной происходит. Именно в этот момент я познакомилась с одной дамой, которая преподавала танец-импровизацию. Я с удивлением для себя открыла, что одним-двумя движениями можно попасть в ту эмоциональную и болевую точку, которая сегодня тебя больше всего волнует, и высказать то, на что не хватает слов.
Марина считает себя профессиональным танцором, но признаёт, что подобным искусством на жизнь заработать практически невозможно, поэтому она ещё преподаёт. Говорит, что популярность перформанса в Питере напрямую связана с активностью самих художников: когда есть кому взять на себя организационные хлопоты, фестивали и концерты перформативного искусства проходят достаточно успешно, и даже зрители на них присутствуют.
– А с негативной реакцией зрителей на свои выступления вы сталкивались?
– Случалось, хотя всё зависит от уровня подготовленности. Однажды с нами приключилась не сосем приличная и очень смешная история, когда приехавшие из Финляндии художники решили провести свой перформанс в …сауне – для них это обычное дело. А тут мы всей компанией пришли в баню, где собрались помыться гражданки, совершенно не готовые к восприятию актуального искусства. Так нас чуть тазиками не закидали. Тётки, чуть не плача, говорили: «Вот когда мы к вам в Финляндию приезжаем, мы же себя так не ведём!»
Смех смехом, но из двух работ, которые привезла на фестиваль финская художница Пия Линди – перформанс и видео-арт – мне куда больше понравился последний. Пия задавала разным видным политическим деятелям Финляндии три вопроса, на которые они должны были ответить не словом, а движением: что такое жизнь, что такое танец, и какому бы движению они хотели её научить. Очень смешной получился фильм, и в то же время содержащий интересный материал для психологических исследований.
Не только художественной, но и своеобразной политической акцией стало выступление художницы из Турции Дэниз Айгун. Её перформанс «Мисс Вселенная» не требовал ни комментариев, ни аннотаций: королева красоты стоит на высшей ступеньке пьедестала и одну за другой срывает с себя ленты, на которых написано «мисс Япония», «мисс Греция», «мисс Франция», «мисс Россия» и так далее. Лент очень много, они засыпают весь пол вокруг пьедестала, но постепенно на смену географическим названиям приходят лозунги, в конечном итоге призывающие к миру во всём мире (ряд промежуточных воззваний я просто не успела прочесть). Абсолютно не провокационный номер, особенно если сравнивать его с акциями российских перформеров. Однако Дэниз призналась, что в Турции к подобному актуальному искусству отношение не однозначное – «это слишком ново для нас».
Не скажу, что это искусство так уж ново для России: многие из участников фестиваля «КОРЧ» отдали любимому занятию по пятнадцать – двадцать лет своей жизни. Наивно было бы полагать, что всё это время они «дурачились, чтобы досадить простому человеку» (из невольно подслушанного мною разговора двух смотрительниц музея). Конечно, куда как легче взять за формулу к пониманию перформативного искусства фразу из объявления «мокрой невесты» – «в моей голове нет тараканов, их давным-давно сожрали более крупные и опасные твари», и априори объявить весь перформанс отныне и во веки веков надувательством зрителя, «какакцией». А можно попытаться понять…. Или, в крайнем случае, занять нейтральную созерцательную позицию: если столько талантливых людей во всём мире занимаются этим искусством, может быть, в нём всё-таки что-нибудь есть?
Лариса ДРАЧ