По вероисповеданию Иград и Арнольд католики, но довольно большая часть их жизни связана с Россией. Всё началось ещё в детстве, вспоминает Ирма (так зовут фрау Аугнер её русские друзья).
– Мой отец любил играть на мандолине и часто пел русские народные песни, переложенные на немецкий язык, в которых звучали русские названия. Всё это очень интересовало меня и я спрашивала отца о том, где же течёт эта самая Волга и где находится Россия. «Далеко-далеко, – отвечал папа. – И мне очень хотелось туда», – рассказывает моя собеседница.
Это детское любопытство впоследствии и определило весь её жизненный путь. Инград поступила в университет, чтобы серьёзно изучать русский язык, и в первый раз приехала в нашу страну ещё будучи студенткой. Было это в годы Советского Союза. Многих её сверстников от поездок в Россию и контактов с русскими тогда удерживал тот факт, что их отцы воевали с нашей страной, у кого-то они погибли здесь. Отец Инград на фронте не был, и, может быть, именно поэтому ей было легче общаться с русскими людьми, объясняет она. Многое удивило и поразило тогда девушку в России, углубило её интерес к нашей стране.
– Мы непохожи, но мы прекрасно дополняем друг друга, – говорит она о наших народах, – потому что у одного есть сердце и душа, а у другого – практицизм и твёрдость, жизненная трезвость. И ссылаясь на историю, начиная со времён Екатерины II, приводит многочисленные примеры того, что переселившиеся в Россию немцы всегда чувствовали себя здесь как дома. Принимая обычаи и правила поведения в стране, даже её вероисповедание, они вносили определённые положительные моменты и в сам российский уклад, способствуя укреплению и процветанию новой родины.
А вот примеры из истории нынешней, похоже, не так оптимистичны. По словам фрау Аугнер, многие русские немцы, родившиеся в России, чьи предки прожили здесь не одно поколение, переселившись сейчас в Германию, возможно, в погоне за более комфортной и лёгкой жизнью, не чувствуют себя там как дома и хотели бы вернуться в Россию.
– Ведь люди у вас такие открытые, широкие душой. В нашей стране живут по другим законам, – говорит она.
В начале девяностых годов Инград Аугнер приехала в Россию в качестве переводчика, сопровождая гуманитарный конвой, который вёз из Германии продукты и тёплые вещи. Мы уже забываем о том, как тогда выручала эта помощь. Вот и фрау Инград отмечает, как изменилась теперь наша страна.
– Много строится, многое делается, и я думаю, что Россию ждёт прекрасное будущее. У вас всё для это есть: место – такая большая территория, люди, которые хотят работать... Но мне, например, не важен новый дом, важнее человек. Я чувствую, что люди стали свободнее, чем это было в девяностые годы.
Именно тогда, в девяностые, познакомилась Инград Аугнер с владыкой Кириллом. Тогда он был архимандритом в Тульской епархии Русской православной церкви, куда делегация из Германии и доставила свой груз. И по благословению митрополита Серапиона будущий владыка встречал немцев, работал с ними. Позже и сам бывал в Германии. Так укреплялось их знакомство, став в конце концов настоящей дружбой. Владыка Кирилл, говорит Ирма, очень напоминал ей одного из её сыновей. Только был улыбчивей, приветливей. «Его хорошо воспитала его мама», – объясняет она, видя корни такого воспитания прежде всего в верующей семье. В Германии, по её словам, таких уже нет. Вера в Бога – удел немногих. Такая жизнь. Практицизм, стремление к комфорту и удобству вытесняют из нашей повседневности Бога.
Но, находясь в России, супруги Аугнер обязательно бывают в русских храмах. Ирма говорит: верим-то мы всё равно в одного Бога, только католики с левой стороны, а православные – с правой. Вот и на Толгу она приехала не только по одному приглашению владыки, но и по зову собственной души. Она уже давно всё знает об истории Толгского монастыря, его сегодняшнем дне и теперь только ждёт встречи воочию.
Ирина ХРУПАЛОВА