Соскучились. Захотелось в светлое прошлое. Припасть к собственным воспоминаниям о тридцатилетней давности событиях, даже не событиях, а настроениях и отношениях – и это видно из многообразно подаваемой Первым каналом рекламы нового фильма К. Шахназарова с высокопарным и пугающим названием «Исчезнувшая империя». Фильм прокатывается пока в кинотеатрах, но приложивший руку к его производству телеканал не может остаться в стороне. А режиссёр, даже посетив школьную программу «Умники и умницы», не говоря уже об интервью в момент премьеры, рассуждает об истинности созданной картины мира, поскольку всё сам не только видел, но чувствовал. И вот уже мальчики и девочки из современных учебных заведений играют в своих родителей, в их прически и жесты, в их речь и поступки. И все вместе, очевидно, должны слиться в нежных воспоминаниях о том, как тогда было мило и трогательно.
Ушедший «в пучину прошлого» то ли материк, то ли остров (помните весело-катастрофичное предвидение В. Аксенова советских ещё времен, роман-антиутопию «Остров Крым»? Тогда безумный гротеск казался нам забавным, как кавээновская шутка) то и дело увлекает в свою ауру телевидение, да и тех, кого оно показывает. Вовлекает гуляющих среди избирателей кандидатов в президенты: один, пролетарски ориентированный, объясняет пасечникам, как собирать мед, другой, едва ли не страдающий ксенофобией, обнимает юго-восточного торговца и призывает его ничего не бояться («Неделя» на Рен-ТВ). А наиболее реального претендента на президентскую должность показали в спортивной пробежке по пандусу, с рукопожатиями и скандированием, посреди огромного дворца в Казани. Все, кто могли, и журналисты, и переводчик, и дочь прежнего советского вождя, бросились вспоминать уходящего со своего острова Фиделя Кастро, легенду нескольких поколений с без года полувековым стажем.
Первый канал почёл за честь – и это было подчёркнуто процитированной в новостях репликой его руководителя К. Эрнста – накануне церемонии вручении «Оскара» (мы уже знаем, что ни одна из наших лент на этот раз статуэтку не получила) показать ретроспективу анимации А. Петрова. Эрнст скромно сказал, что спродюсированная каналом лента «имеет отношение к вечности», и малогабаритное кино оттеснило других русских оскаров-ских номинантов – бодровского «Монгола», тоже в опредeлённом смысле ностальгического, на канал «Россия», Михалкова – на видео, поскольку его увенчанные в России «12» ещё не имели телеэфира. В репортаже о режиссёре-художнике звучали банальные и беспомощные слова «ярославский отшельник», но – что правда, то правда – ностальгическими ленты Петрова являются по определению. Это и максимальное очеловечивание срисованных с его окружения персонажей, и ласковая мягкость всех пластических решений, будь то падающая одежда, взмах птичьего крыла, всплеск воды или прядей человеческих волос. Ностальгия по динамике живописного мазка и по присутствующей в кинокадре человеческой душе привлекла к художнику мир, которому совершенно всё равно, в какой точке России живёт этот человек. Хорошо бы, самой «точке» это было не всё равно; а то вот же ищется визуальная символика нашего города где и кем угодно, а обратиться к человеку с душой и вкусом (не говоря о профессиональном уровне) почему-то не получается. Миру он уже представлен, теперь бы ещё городу. Глядишь, и ностальгия поуспокоится… А то ведь именно такое искусство утонуло в «пучине времени», как та самая Атлантида, и именно такие люди, если не погибли, оказываются, простите за высокопарность, теми самыми… атлантами.
Казалось, был гвоздь праздничной телепрограммы – заготовленный на НТВ фильм с соответствующим «красной» дате названием «Выйти замуж за генерала». Вопрос в том, что там было важнее: про генерала или про «замуж». Честно говоря, я ждала этот фильм из ностальгических соображений: в анонсе фигурировал много нынче снимающийся В. Вержбицкий, которого – юного, полётного, романтического и изысканного – помню по его студенческим и иным ранним театральным работам. Но мелодрама с комедийным уклоном и с подстроенной путаницей (по принципу Сирано де Бержерака и его удачливого соперника Кристиана, только в дамском варианте) ожидания не оправдала. Даже когда появился интересовавший актер и без паузы на рекламу сделал героине предложение с кучей банальных слов. Оказалось – по ходу картины заметно глупеющая игра для дам, которые либо уже закончили приготовления праздничного стола, либо отдыхают в ожидании того, когда кто-то, а главное, где-то приготовит за них этот стол.
Ностальгировали все и всюду. Полна нескрываемой ностальгии новая, понедельничная «Одноэтажная Америка» в парном «конферансе» опытного и старательно скрывающего свою любовь к стране Познера и молодого, столь же старательно изображающего не любящего «чужое» Урганта. История вроде бы идёт по следам путевых очерков Ильфа и Петрова – недавно как раз перечитывала и поражалась живой человеческой наблюдательности и нераздражающей идеологизированности этого текста образца 1935 года. Ностальгия ностальгией, но у тех, советских, получилось живее и более информативно, чем у этих. Зачем они туда поехали? Увидеть изменения? Обнаружить неизменность? Страну показать – так мы ее уже видели-перевидели? На себя – там – посмотреть?
И далее – шли поиски «Атлантиды». А. Смелянский в программе «Сквозное действие» чуть ли не завидовал жестокостям и страхам сталинской эпохи. А. Баталов в проекте известного прежде киноначальника А. Медведева «Однажды, много лет назад…» поклонился Р. Быкову, а уж вспомнить театроведа, известного только в сугубо профессиональных кругах, В. Виленкина, стоявшего, между прочим, у истоков театра «Современник», было делом сугубо ностальгическим. О. Басилашвили во «Встречах на Моховой» и вовсе прямо формулировал позицию, согласно которой «тогда», в искусстве и в жизни, было неизмеримо гармоничнее и человечнее, чем «теперь». Пошли в ход и старые кинофильмы: то «Небесный тихоход» (ах, эти Меркурьев и Крючков, не дающие поверить в то, что «девушки потом»), то «Солдат Иван Бровкин» (ах, этот сценарист Мдивани, автор анекдотически-кондовых пьес сорокалетней давности), то «Добровольцы» (ах, этот энтузиазм странных, но таких достоверных и верных М. Ульянова, Л. Быкова, П. Щербакова, красавицы Э. Быстрицкой и малютки Л. Крыловой).
Ностальгия буквально затопила телеэфир, хотя, возможно, концентрация этого состояния происходила постепенно, а возможно, ещё не достигла своего максимума. Иногда доходя до полного абсурда. В последние дни по каналу НТВ, давно уже утратившему свою пресловутую интеллектуальную и политическую независимость и часто превосходящему своих государственных визави банальной пропагандистской старательностью, поплыл кораблик. Не знаю, кому из креативщиков пришла в голову безумная идея, но слащавая картинка – ребёночек под чутким маминым руководством пускает по талой водичке самодельное суденышко – сопровождается редкостным по своей изобретательности текстом: «Весна начинается 2 марта». В чудесной воспитательно-ориентированной сказке Маршака «Двенадцать месяцев» капризная юная королева требовала подать к новогодней елке подснежники, без которых не имел права наступить Новый год. И грозила: мол, будет 32 декабря, 33 декабря, пока не доставят ей желанные цветочки.
Похоже, верноподданнический порыв ожидания выборов нашёл такое вот неуклюжее и безвкусное воплощение – готовность на целый день сдвинуть начало весны, лишь бы отметиться… Так, однако, даже в прежние времена «исчезнувшей империи» мало кому удавалось наследить. Похоже, империя-то не исчезла. По крайней мере в сознании телевизионных умельцев, в душе ностальгирующих по цензуре, а публично – по ласково-крепкой руке вышестоящих заказчиков.
Татьяна ЗЛОТНИКОВА