А когда подымают завесу, подобие усиливается. «Пароход... полным ходом движется вверх по Волге, унося нас от скучного и сурового Нижнего Новгорода к весёлому Рыбин-ску, сосредоточию всех моих дум и мечтаний», – писала Пелагея Стрепетова, начинавшая здесь путь к актёрской славе. И создатели спектакля выстраивают светлый, лучезарный образ города: лёгкие конструкции вокруг невысокой тосканской колонны, горбатый мостик, наподобие питерских и нашего Карякинского. Это действительно «маленький Ленинградик», как заметил Михаил Салес, приехав года три назад. Свет, льющийся со сцены, разгоняет мрак «тёмного царства», которое писатель бичевал в других комедиях и драмах.
«Без вины виноватые» (1883 г.) – последняя вершина драматурга, переосмыслившего сочинения европейских авторов. Вопреки определению жанра «комедия в 4-х действиях» он создал высокую психологическую мелодраму. Её название – суть формула трагической вины, возлагаемой на героев по воле судьбы. Так что пьеса не требует модернизации. Режиссёр скорректировал только детали: молодую горничную Аннушку состарил, слугу Ивана превратил в прислугу Глашу, а центральную роль разделил на двоих.
Дело в том, что между первым действием («Вместо пролога») и остальными проходит много лет. Обычно героиню от начала до конца играла зрелая актриса, накладывая по старинке плотный грим, не способный скрыть реальный облик. А неузнавание со стороны земляков объясняет реплика: «Жила я скромно, почти не имела знакомства». Между тем взамен сквозного списка действующих лиц каждому действию пьесы предпослан свой, отдельный. Вначале значится «девица благородного происхождения» Любовь Отрадина – олицетворение любви и тихой радости. Затем, 17 лет спустя, появляется актриса, именуемая Кручининой, сокрушённая давней утратой сына. Тем самым идентификация отложена, что позволяет, применив «киношную» условность, развести две возрастные ипостаси. Загадка личности обостряет интригу, а по мере её разрешения зритель легко принимает подмену. Скромное обаяние Отрадиной в исполнении недавней студентки Марии Сельчихиной задаёт основу образа, а далее...
Как показать в героине большую актрису? Писатель изображает талант отражённо: если короля играет свита, то артиста – впечатление окружающих. Что остаётся исполнителю? Быть убедительным настолько, чтоб его талант стал частью создаваемого образа. Стрепетова сыграла роль, написанную для неё и в основном с неё – претерпевшей столько, что хватило на двух лиц (см. ниже). Пафосно-скорбная А. Тарасова закрепила мхатовский канон в кино. Местные театралы помнят успех Валентины Ширяевой в незатейливой постановке 60-х годов.
Здесь и сейчас в этой роли, заслуженной одной артисткой нынешней труппы, трудно представить другую. А вдруг?.. Ждёт публика, ждёт визитёр на сцене: вот ОНА! – воплощённая Кручинина, чьё имя Елена от греч. helenos-«свет» – Светлана Колотилова. Подлинно современная, чуждая патетики и невнятной скороговорки, она соразмерна своей героине в масштабе личности. Ровный и без видимых усилий звучный голос, скупые жесты – уже само её присутствие притягивает общее внимание. Даже суждения о добре и соучастии, чреватые дидактикой, становятся в её устах обыденно простыми, непроизвольно выражая внутреннее кредо. А в признаниях о гнетущей беде нет «волнительной» дрожи: сам по себе текст роли настолько проникнут чувством, что малейшие нюансы интонации вызывают солидарный отклик зала.
Актрисе, правда, не приходится «сражаться» в одиночку. Вторую по значению роль играет музыка, транслируя эмоции. Мелодичность её отсылает в прошлое, а прозрачность возвращает в наши дни. В ней слышится что-то знакомое – пытаешься узнать и... никак не вспомнить! Удивительно: эту оригинальную партитуру создал не Свиридов, не Дога и вовсе не мэтр, а молодой Алексей Батраков, актёр театра.
Поскольку Кручинина – светлый полюс, постольку отношение к ней освещает всех остальных персонажей. Естественно, матери ближе всего ребёнок. Если ей, Кручининой, досталась от реальной Стрепетовой участь брошенной невесты, то ему, Незнамову, судьба подкидыша. Григория Незнамова, актёра, подающего надежды, играет Сергей Шарагин – главная надежда Рыбинского театра. Он, в отличие от прежних исполнителей, эффектно выделявших буйство, иронию, дерзость героя, подчёркивает в нём ранимость и тоску по идеалу. На сей раз молодой актёр преодолел оттенок экзальтации, ощущавшийся в первых работах. В пронзительном дуэте сына с матерью отзывается духовное родство выпускника Шарагина с его наставницей в актёрском деле Колотиловой.
Промежуточное положение занимает Дудукин, с одной стороны – «добрый человек» и щедрый меценат, с другой – болтун и волокита, которого «к артисткам-то влечёт... не одно сожаление». При этом он уравновешивает двойственность самоиронией: «Я человек ограниченный», – что не мешает ему в амплуа резонёра высказывать воззрения автора. Недаром же Юрий Сорокин наделяет его чертами сходства с Островским. Вместе с тем лишённый самолюбия «богатый барин» терпит фамильярность Шмаги, потрёпанного «комика в жизни и злодея...», по словам Незнамова, «для всякой пьесы, в которой играет».
Единственную в сущности комическую роль часто утрируют, изображая беспробудного пропойцу. Анатолий Поздняков находит новые краски, сообщая своему «коллеге» некий богемный шарм. Его Шмага ни разу не выказывает себя явно пьяным, а скорей бравирует, воспевая возлияние наперекор невзгодам, и тем самым оттеняет романтизм Григория.
На крайне тёмной стороне всего две-три персоны. Замечу, что из аксиомы убедительности главной роли не следует обратная. То есть, перефразируя поэта, «даже герои поэмы «Плохо» хотят, чтоб... «играли их хорошо». Но тут противники Кручининой определённо подкачали. Не повезло ни Мурову, «изменщику коварному» (Э. Иванов), ни мелкой интриганке Коринкиной (А. Онуфриенко) – один бесцветен, другая... как сажа бела. Впрочем, эта погрешность не умаляет победу. Победу театра во главе с народным артистом России Михаилом Салесом и триумф Светланы Колотиловой, более чем заслуженной артистки. Наконец-то добро торжествует на сцене сегодня, как сто с лишним лет назад.
Тогда, увы, действительность дополнила сюжет. Блистательное выступление в роли Кручининой не спасло Пелагею Антипьевну от притеснений в Александринке. Переходу в Малый театр помешала смерть Остров-ского. Петербург пришлось покинуть. Любимый сын-дипломат уехал за границу, отношения с дочерью не ладились. Жизнь шла на убыль...
Но пьеса осталась на все времена. И так же, как на первых представлениях, даже крепкие, суровые мужчины не в силах удержать слезу.
Борис КРЕЙН