ИСТОРИЯ
Заседают присяжные, которым нужно принять решение по делу. Парнишка-сирота лет пятнадцати обвиняется в том, что он убил мужчину, которым был взят на воспитание. В составе присяжных: учёный-бизнесмен (Сергей Маковецкий), артист-шабашник (Михаил Ефремов), ветеран-метростроевец (Алексей Петренко), директор кладбища (Алексей Горбунов), телепродюсер (Юрий Стоянов), таксист (Сергей Гармаш), сын партначальника (Роман Мадянов), бывший военный-спецслужбист (Виктор Вержбицкий), врач-грузин (Сергей Газаров), «демшиза» (Сергей Арцибашев) и старый еврей-юрист (Валентин Гафт). И сам режиссёр со своим героем – экс-разведчиком.
Сначала все присяжные, кроме одного, голосуют за виновность мальчишки. Однако постепенно, вникая в ситуацию, они приходят к выводу, что парень не виноват. А по ходу дела вспоминают всякие неслучайные случаи. В монологах раскрывается что-то главное про их жизнь.
Ещё два нюанса сразу: парень, Умар, по национальности чеченец, а мужчина – бывший офицер, воевавший в Чечне.
ЭСТЕТИКА
Фильм длинный, но нескучный. Вроде бы стилизованная под документальный отчёт хроника долгого заседания в закрытом помещении – не самый увлекательный сюжет. А смотреть интересно. Из изюминок – несколько афоризмов («У меня мозги, а не плавленый сырок» или «Евреев наполовину не бывает», или «Зовут меня здесь «чурка», а я не чурка, я – хирург», или «Это русские будут кричать: «Я убью тебя!» А чеченец никогда не будет кричать. Он просто убьёт») да иной раз вылетающий из уст героев мужицкий матерок. Наплывами возникающие короткие фрагменты чеченской войны также сделаны «под документ».
Но особенно хороши у Михалкова актёры. Созвездие. Они представляют пёструю современную публику. Почти у каждого из них своё соло, свой блистательный концертный номер. Цепляет. Колоритно, юморно, драматично. Невольно сочувствуешь персонажам – чуть ли не каждому в его очередь.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЮЖЕТА
Михалков – один из наших киномастеров, которые не гнушаются брать у американцев всё, что им нужно. Вот и на сей раз. Была такая пьеса Роуза, и в США Сидни Люметом был полвека назад снят по ней фильм «12 разгневанных мужчин» (на нижнем снимке – кадр из этого фильма). Там присяжные тоже разбирались в вине мальчика, обвиняемого в убийстве собственного отца. В итоге дебатов они пришли к выводу, что доказательств виновности нет, и оправдали подсудимого. Присяжные – белые, из зажиточного класса, мальчик – нищий пуэрториканец. Фильм считается одним из лучших за всю историю кино. Он оказал огромное влияние на американское общество, утвердив приоритет истины и закона над национально-расовыми и классовыми предубеждениями. Потому что перед Богом все равны.
«12» – римейк. Михалков взял канву и многие детали. Но в старые меха залито новое вино. «Это очень русский фильм», – повторил не единожды Михалков.
Кое-что в этой связи вызывает вопросы. Так, юридически процедура сомнительна. У нас, в отличие от США, присяжные вроде бы не обязаны выносить решение единогласно. Достаточно голосов большинства. Поэтому не совсем понятно, почему в фильме они спорят друг с другом так упорно. Кроме того, решение суда присяжных о невиновности подсудимого считается окончательным и обжалованию не подлежит, а в фильме в какой-то момент возникает разговор о том, что вполне возможен его пересмотр. Есть сомнения и в том, что холостяк может у нас вот просто так взять и усыновить мальчика...
Но пренебрегающий точностью Михалков с самого начала просит не придираться к деталям, а ловить «истину бытия». Ни больше – ни меньше.
НЕГАТИВ
В убийстве виртуально обвинены некие предприниматели, которые расчищают место, чтоб построить дом для богатых. Деньги – главный враг.
Соседку уличили в лжесвидетельстве, причём мотив женского коварства звучит в фильме очень искренне. По ходу дела возникает впечатление, что русские женщины недостойны русских мужчин или подавляют их. Лучшие мужчины у Михалкова таинственно и тревожно одиноки, худшие – под пятой у бабы.
Не для нас – западная демократия, идеи прав и свобод человека. Поборники этих идей, вольнодумцы и свободолюбцы, показаны карикатурно, «в мужском обличье Новодворской», выведены дурачками и трусами. Не для нас и идея торжества закона. У героя Петренко дядька стал жертвой игрового автомата. Проигрался, захватил бухгалтерию, требуя должность главного инженера РЭУ и самолёт... Хорошо, не посадили чудилу: начальник милиции свой оказался.
– Да не будет никогда русский человек по закону жить. – Почему? – Да скучно ему – по закону... Закон мёртв – в нём ничего личного нет...
Итак, парадокс: в судебной драме нам объясняют, что русскому человеку по закону не жить. Закону противопоставлена – как более высокая ценность – интуитивно угадываемая справедливость. Но интуиция не всегда верна, поэтому её нужно чем-то проверять.
МЕССИДЖ
Фильм крайне нравоучителен. В нём очень много пафоса. Послание, или (по-современному) мессидж, Михалкова угадать легко. Все важные для автора идеи даны ex cafedra, с сильным нажимом, чтоб нельзя было обмануться. И православная иконка обязательно найдётся в нужном месте.
Михалков призывает забыть злое, любить и прощать, жалеть и договариваться. А социальные его понятия хорошо рифмуются с недавними публичными рассуждениями главы нарковедомства Черкесова о благодетельности для России чекистского крюка. Главная мысль – народ наш не готов к свободе, она ему только во вред, народ – растерянный сирота-подросток, ему нужен опытный, умный, добрый и суровый попечитель, наставник. «Отец». Он и только он знает, в чём состоит истина. Он умеет сверять интуицию с государственным интересом.
АВТОРИТЕТ
Председательствует в жюри присяжных сам Михалков. Точнее, его герой Николай (верхний снимок). Мохнатый шмель больше не летает. Но душистый хмель всегда при нём. Он всегда прав: мудр, как змий, и прост, как ребёнок. Даже фактурно Николай напоминает слегка постаревшего Мессию со знаменитой фрески Леонардо «Тайная вечеря». Он всё знает заранее и не может ошибаться. Ещё бы, ведь перед нами – офицер-спецслужбист. Пусть отставной, но ведь (как замечает он сам со слезой в глазу) офицеры не бывают... И замолкает, не договаривая того, что ясно у нас в стране всякой ивановской ткачихе. ...Ну да, бывшими! (В оригинале эта фраза относилась к сотрудникам ГБ, но кто сказал, что герой Михалкова служил по другому ведомству?..)
Знает Николай и про то, что мальчик невиновен. Почему же тогда он выступает за его осуждение? А потому, что считает: тюрьма лучше улицы, в нашей российской тюрьме парнишке будет лучше, чем на свободе, и проживёт он там дольше. Подростку некуда идти, он будет мстить за смерть приёмного отца, который помешал строительству элитного дома тем, что не согласился на неравноценный обмен и не захотел уезжать из центра Москвы. Герой Михалкова убеждён в том, что мало оправдать невиновного, необходимо ещё и «нести ответственность» за своё решение. Поэтому он предлагает отправить в тюрьму невинного человека, чтобы впоследствии, наняв профессиональных адвокатов и юристов, найти настоящих убийц, а там назначить новое судебное разбирательство, чтобы изменить приговор подростку.
Почему же он решил всё-таки подчиниться большинству и отдал свой голос за невиновность? А потому, что потерял иллюзии: он призвал своих товарищей-присяжных помочь парню, найти и засудить истинных преступников, а они дружно открестились от этой миссии, сославшись на дела. Милосердие им не чуждо. Но в очень тесных пределах. Собраться, чтоб действовать сообща, они не могут.
Поэтому в финале Николай берёт под крыло освобождённого в зале суда сиротку. И обещает ему разобраться с убийцами отчима (про виновников гибели родителей мальчика речь почему-то не заходит). «Либеральная идея потерпела фиаско: присяжные проголосовали за правду – и погубили парня. Воробушек может чувствовать себя в безопасности только под сенью солдат-ских сапог», – такова точка зрения создателя фильма, считают на сайте film.ru.
ВОЛКИ И ОВЦЫ
Интернациональная идея и общечеловеческие ценности для Михалкова не несут никакого полезного смысла. У каждой нации в фильме своя правда. Нации – как клетки, в которых безвылазно сидят разномастные «детки». Так, евреи – либералы и демократы, они забавны, но русским чужды по духу. А чеченцы предъявлены как разбойно-красивый, самобытно-дикий, энергетически сильный, со своими понятиями о чести – но тоже чуждый «нам» народ. Даже женщины там прекрасны. Мать Умара – великолепна. Чеченского юношу играет актёр-дебютант Апти Магомаев, а его младшему брату Абди доверили роль героя в детстве. Семилетний Абди стоически выдержал и съёмки под проливным дождём, и в ледяном подвале под шквалом автоматных очередей...
Но Михалкову не близка простонародная логика: гнать их прочь, пусть живут отдельно (её транслирует герой Гармаша, этнический патриот-ксенофоб). Нет, режиссёр – человек державной мысли. «Он талант, державник в культуре», – с похвалой и справедливо говорит про Михалкова президент Ингушетии Зязиков. И потому он предлагает взять «дикарей»-несмышлёнышей на перевоспитание и заботливо учить их строгостью и лаской (ведь даже тюрьма, вспомним, надёжнее и лучше дикого хаоса!). Так что в нашей империи место найдётся всем. Мы, так сказать, в ответе за тех, кого приручили.
Ну а русским нужно прежде всего единство. Уже упрекнули нашего мастера в том, что его герои не имеют убеждений. Но это – деталь авторского умысла. На свободе русский человек, по Михалкову, становится сущей размазнёй или хищной дрянью. Овцой или волком. Вот отчего Михалков заставил своих присяжных сидеть до ночи, лишь бы они в итоге проголосовали единогласно, аккуратно направляемые мудрым кормчим. Разномыслие у них ему не по нраву.
ПТИЧКА
Правда, режиссёр делает одно исключение. Где-то в душе он как будто не против свободы. Для себя. Свободу заслужили очень отдельно взятые особи творческого полёта. Таков, к примеру, герой Маковецкого, который может пойти против течения. В последней сцене этот герой открывает окно, чтоб у пташки, залетевшей в помещение, была возможность вылететь на волю. Выбирай, мол. «Хочешь лететь? Лети. Хочешь остаться – останься. Только решай сама. Никто не решит этого за тебя».
С улицы веет мраком и холодом. Задувает снегом. Но птичка летит туда. Однако есть чувство, что этот рискованный выбор пока что не про нас. Много ли среди нас таких птичек? Не знаю.
Фильм будет вскоре показан по ТВ. Впереди выборы и всё такое. Самое время подумать о свободе и о власти. Так считает Михалков. И не скрывает своей позиции.
А я не скрываю того, что пафосная сервильность режиссёра мне чужда. Я люблю опасную свободу, которой зачем-то наградил человека Бог. И вас, и нас, и всех.
Евгений ЕРМОЛИН