А РУКИ У НАС ДЛИННЫЕ...
Не успела широкая общественность пережить эмоциональные последствия Международного ворк-шопа, устроенного месяц назад в славном городе Мышкине, как грянул «Корч» – фестиваль перфоманса. Только перестали «КОРЧиться», как протянулись к городу, воспитанному на лучших образцах классического искусства, «Длинные руки-4». Так, в стиле ужастиков Стивена Кинга, называется международный новомузыкальный экспериментальный фестиваль, одной из площадок которого стал центр современного искусства «Арс-форум».
Этот фестиваль традиционно посвящён Николаю Дмитриеву, музыкальному продюсеру, некогда сотрудничавшему с известным музыкантом Сергеем Курёхиным. Принцип фестиваля – представление публике звукового искусства самых радикальных и экспериментальных форм и жанров – заложен в фундамент его основателями, Дмитриевым и Курёхиным. Новый российский координатор проекта Михаил Дудкин и приехавшие на фестиваль американские музыканты Филл Ниблок, Екатерина Либеровская и Алан Марголис не отклонились от заданного вектора ни на одну ноту.
С УМА
ПООДИНОЧКЕ
СХОДЯТ
Начнём с того, что неподготовленному в музыкальном плане зрителю на этом фестивале делать нечего. А подготовленных на всю округу отыскалось немного, человек сорок. Хотя впоследствии из разговоров со знающими людьми я выяснила, что такая заполняемость зала для фестиваля экспериментальной музыки считается аншлагом: пять – десять зрителей и музыканты, сколько соберётся – вот обычное реальное соотношение участников.
Я, каюсь, оказалась совершенно неподготовленным зрителем. А посему описать услышанную мною звуковую какофонию простым человеческим языком, боюсь, мне не удастся. Ни гармонии, ни мелодии, ни одной более-менее внятной музыкальной фразы или хотя бы узнаваемого аккорда – лишь монотонно звучащие звуки в непереносимом для слуха диапазоне в интервале малой секунды (кто когда-нибудь учился в музыкальной школе, тот знает, какой гадкий звук у этой малой секунды). Периодически в вой и зубовный скрежет вплетались отдельные фразы на английском, как при настройке старенького радиоприёмника. Громкость же звучания была такова, что ещё чуть-чуть, и барабанные перепонки бы точно не выдержали: скрип пенопласта по стеклу и то звучит более мелодично. Подобной музыкой, наверное, действенно пытать вражеских лазутчиков: через пару минут обработки выложили бы все свои шпионские тайны как миленькие.
Потом музыканты решили усилить впечатление видеорядом. Но на мой вкус, явно неподготовленный к восприятию подобного искусства клип оказался столь же «аппетитен» для глаза, как музыка – для слуха. Вы когда-нибудь рассматривали на уроках ботаники каплю воды под микроскопом? А теперь представьте эту чёрно-белую картинку на большом экране, причём всё это месиво хаотично движется до тех пор, пока путём компьютерных мутаций не превращается в неопрятную голубиную стаю.
Самое интересное, что по окончании номера в зале раздались аплодисменты. И публика хлопала с таким удовлетворённым видом знатоков, будто только что в исполнении губернаторского симфонического оркестра прозвучала симфония Гайдна. Ох, не прав был отец мультипликационного «простоквашинского» дяди Фёдора, заявившего, что с ума поодиночке сходят и только гриппом болеют за компанию.
ЛИКВИДАЦИЯ
БЕЗГРАМОТНОСТИ
Признаюсь, задело меня моё непонимание явно высокого искусства. Пришлось обратиться за разъяснением к знатокам, благо, они нашлись в зале. Известный бизнесмен Михаил Бурунский, как оказалось, является знатоком и ценителем подобной авангардной музыки. Он-то мне и пояснил, что всё мною услышанное – вовсе не издевательство над бедным слушателем, а одно из ответвлений классического авангарда начала аж прошлого века, которое называется сонористика. (И то правда: стали бы известные в своей области американские музыканты ехать за тридевять земель, чтобы мне по ушам «поездить», что им, делать больше нечего?) За основу в этом направлении берётся тембр звука, а посему ни мелодии, ни гармонии здесь нет и быть не может. И воспринимать эту музыку надо не умом, а ассоциативно.
Вот, например, (цитирую координатора проекта Михаила Дудкина), «музыканты играют в реальном времени, но акустические звуки сэмплируются (вроде того, что перемешиваются. – Авт.), а затем выстраиваются друг за другом, складываются между собой и порождают различные микротональные изменения, которые медленно меняют течение композиции». (Вот скажите мне, только честно, можно эту фразу понять без высшего музыкального образования?)
– Вы только представьте себе, какой здесь потрясающий разгул для фантазии, – разъяснял мне происходящее действо Михаил Анатольевич.
А что касается насторожившего меня видеоряда, так можно вместо «микроскопных» зарисовок хоть репродукции картин Сальвадора Дали поставить, хоть «Чёрный квадрат» Малевича рассматривать с разных сторон – ассоциативному восприятию всё едино.
Так что нечего, сказала я себе, на музыку пенять, и мультик про Простоквашино цитировать, коли образования не хватает…
В ЧЁМ ПРАВДА,
БРАТ?
Хоть и стыдно признаться, но даже после подробных объяснений до конца концерта я досидеть не смогла. Однако впечатлений мне хватило. По пути домой очень хотелось в качестве противоядия громко и с выражением спеть все известные мне песни советских композиторов, чтобы убедиться, что «в музыке только гармония есть». Да побоялась – вдруг не поймут?
Лариса ДРАЧ