Технический проект Рыбинского гидроузла был утвержден экономическим Советом СНК СССР 23 мая 1938 года. Согласно проекту, на гидроэлектростанции предусматривалось установить гидросиловое оборудование мощностью 330 МВт и применить сходные компоновочные решения здания с Угличской ГЭС. Основные работы на Рыбинском гидроузле развернулись в июне 1940 г. А в августе 1941 года над Рыбинском появился первый фашистский самолет-разведчик. Облетел над городом, долго кружил над Рыбинской ГЭС.
Первый директор Рыбинской ГЭС Сергей Николаевич Андрианов вспоминал (в то время он был еще начальником отдела временной эксплуатации), что его вызвал начальник Волгостроя Владимир Журин и приказал тщательно соблюдать маскировку: «Электростанция, правда, мало похожа на действующую – ни стен, ни крыши, да береженого Бог бережет».
Под нагромождением арматуры, лесов, подмостей стояли почти готовые к пуску мощные в то время гидроагрегаты. О том, что делается на гидроузле, не знали и в городе. Местная газета «Рыбинская правда», до войны печатавшая статьи руководителей Волгостроя, очерки о лучших строителях Рыбинской ГЭС и сводки о ходе работ, не печатала о строительстве ни строчки.
Когда над городом закружили эскадрильи «юнкерсов» и на железнодорожных путях, на нефтяных складах рванули вверх огненные фонтаны, объекты Волгостроя остались нетронутыми.
Первый директор Рыбинской ГЭС вспоминал: «Мне рассказывали, что где-то на территории Ярославской области был сбит фашистский самолет. У вражеского летчика были найдены документы, свидетельствующие о том, что он награжден орденом за… прямое попадание в Рыбинскую гидроэлектростанцию. Сейчас уже трудно установить, кто ввел в заблуждение гитлеровское командование: то ли фашистский летчик, жаждавший получить высокую награду, то ли сама гидроэлектростанция. Недостроенное здание, машинный зал без крыши, круглые бетонные кратеры, подготовленные для установки шести агрегатов, – сверху все это очень было похоже на воронки от метко сброшенных авиабомб».
В сентябре все уже было готово к пуску первого гидроагрегата. Можно было начинать наладку. Но в каждой смене – всего один опытный машинист. Для обучения сложным рабочим профессиям стали спешно набирать молодежь из Рыбинска и окрестных деревень.
«Подготовка первых кадров эксплуатационников проводилась непосредственно тут же, на строительстве, где были организованы курсы по подготовке дежурного персонала гидростанции, – пишет в своих воспоминаниях Сергей Андрианов. – В основном это были девушки – вчерашние школьницы. Будущий оперативный персонал проходил кратковременную стажировку на Угличской ГЭС».
«Девчонки старались, как могли, – пишет о том времени Глеб Липенский. – Едва справлялись с тяжелыми штурвалами задвижек. Втихомолку плакали, размазывали слезы перепачканными машинным маслом ладонями. Каждой начальник смены Владимир Казанков долго рассказывал, что и как надо делать, а через несколько дней устраивал «экзамен». Выслушивая неуверенные, сбивчивые ответы, брался за голову: «Слушай, деточка. Мы ж с тобой эту машину пускать будем. Если что не так – загубим, пропадет». Вновь и вновь повторял он свои объяснения. Часами втолковывал.
Все работы по подготовке электростанции к пуску возглавлял тогда молодой энергичный Сергей Андрианов. Наладкой электрического оборудования руководил начальник электроцеха Валерий Волков. Ему пришлось не только вводить в работу оборудование, но и монтировать распределительные устройства, панели, приборы, так как к началу сентября от бригады монтажников остался только один бригадир. А вскоре и того проводили на фронт.
На берегу на открытой подстанции стояли трансформаторы, выключатели, разъединители. Ни Волков, ни Андрианов их раньше и в глаза не видели. подстанция напряжением 242 киловольта. А для монтажа прислали пятнадцатилетних мальчишек. Начальник цеха собрал бригаду. Самому пришлось с мастером Снагиным цеплять гирлянды, спаивать петли. Помогали и инженеры из ОКС. А мальчишки подносили изоляторы, собирали гирлянды и поднимали наверх.
1 октября 1941 года в наспех сложенной из кирпича каморке дежурный инженер ГЭС А. Максимовских раскрыл оперативный журнал и сделал в нем первую запись, а через три дня бригады Ленинградского металлического завода и завода «Электросила» раскрутили гидрогенератор и довели его обороты до нормальных.
Из записей дежурного инженера в оперативном журнале Рыбинской ГЭС за 1941 год (из архива Рыбинской ГЭС):
«4 октября. Произведена раскрутка 1-й турбины. Число оборотов доведено до 50 оборотов в минуту. Пуск произведен бригадами ЛМЗ и «Электросилы». Турбина остановлена, а затем пущена вновь. Число оборотов – 62,5.
13 октября. Пущен на прокрутку гидрогенератор № 1.
16 октября. Начата сушка генератора. Инженер завода «Электросила» Карпов дал указание держать ток равным 2350 ампер.
21 октября. Турбина остановлена для производства замеров изоляции.
25 октября. 9 часов 30 минут. Гидрогенератор пущен. Обороты нормальные, замечаний нет. 10 часов 30 минут. Начато испытание главного генератора.»
Осень 41-го выдалась дождливой. Чтобы вода не затекала в обмотки, Андрианов распорядился срочно изготовить металлические каркасы, укрепить их на крестовинах генераторов и обтянуть брезентом. Начальник Волгостроя Журин сам пролетел на военном самолете над стройкой и убедился, что ничего с воздуха не видно. «Агрегаты стояли под открытым небом, – пишет в своих воспоминаниях первый директор Рыбинской ГЭС Андрианов. – Вместо крыши над ними был натянут брезентовый шатер. Под временным навесом находились и главный возбудитель, и маслонасосы. Эти сооружения мы в шутку назвали «цирк шапито».
ПОД УТРО ВСЕ ИЗМЕНИЛОСЬ
В праздничный вечер, 7 ноября, строители Рыбинской ГЭС вновь запустили гидрогенератор. Напряжение довели до номинального. Поставили под напряжение и трансформаторы. Энергия первого агрегата гидростанции была готова устремиться к Москве. Еще в 20-х числах октября начальник Волгостроя Журин уехал на большую оборонную стройку. Разъехались и многие инженеры. Оставшийся на ГЭС Сергей Андрианов организовал работы, сам устанавливал жесткие сроки ввода оборудования.
Монтаж второй фазы на переходе через Волгу наконец закончили. Для третьей не было провода. Из Москвы приехал управляющий трестом «Волгоэлектросетьстрой» Виталий Вершков.
– Какой-нибудь другой провод у вас есть?
– Только АСУ-300, – ответил Федор Брусникин.
– Так ведь тяжение ему, как стальбронзовому, не дашь, порвется. Ослабить тяжение – провиснет до самой воды.
Произвести расчет этого провода на переходе Вершков поручил инженеру Михаилу Шмелеву. Он пришел с результатами за полночь и доложил:
– Если натянуть провод с небольшой перетяжкой, то расстояние от воды составит шесть метров.
– Пройдет, – решил Вершков. – Зимой цеплять провод некому, а до весны что-нибудь придумаем.
Третью, последнюю, фазу натянули 16 ноября. Это были те дни, когда враг готовил танковый прорыв на Солнечногорск, на Крюково. Фашисты вышли к каналу Москва – Волга. Дежурный подстанции в Яхроме сообщал диспетчеру Мосэнерго:
– Вижу немцев! Крадутся к железнодорожной станции. Двое у телефонной будки. Назад бросились… Снова ползут…
Из воспоминаний маршала Георгия Константиновича Жукова: «Второй этап наступления на Москву по плану, имевшему условное название «Тайфун», немецкое командование начало 15 ноября ударом по 30-й армии Калининского фронта, которая южнее Волжского водохранилища имела весьма слабую оборону…
Вражеские войска с утра 16 ноября начали стремительно развивать наступление на Клин… Бои 16 – 18 ноября для нас были очень тяжелыми. Враг, не считаясь с потерями, лез напролом, стремясь любой ценой прорваться к Москве своими танковыми клиньями».
В Рыбинске на переходе провода натянули точно по расчету. 17 ноября Брусникин сообщил в Москву, что работы на линии завершены. Вечером дежурный инженер Рыбинской ГЭС получил разрешение от диспетчера Мосэнерго Корытова на подъем напряжения на линии Углич – Рыбинск.
Из записей дежурного инженера в оперативном журнале Рыбинской ГЭС:
«17 ноября 1941 года, 19 часов 10 минут.
Принято сообщение зам. главного инженера Волгостроя Грановского, что по докладам Волгоэлектросетьстроя и главного диспетчера Мосэнерго ЛЭП 220 киловольт на участке Рыбинск – Углич готова принять напряжение.
20 часов 46 минут.
Передано разрешение диспетчера Мосэнерго Корытова на подъем напряжения с нуля на линии Углич – Рыбинск до 220 киловольт.
18 ноября 1941 года.
0 часов 10 минут. Напряжение на ЛЭП – 220 киловольт.
0 часов 13 минут. Напряжение на ЛЭП – 242 киловольта.
3 часа 25 минут. Синхронизировали ГТГ с системой
Мосэнерго.
5 часов 50 минут. Подняли щиты с 5 на 10 метров.
6 часов 08 минут. Нагрузку набрали 42 мегаватта.
7 часов 15 минут. Нагрузку повысили до 44 мегаватт, и с этой нагрузкой ГТГ оставлен в работе.»
В ночь на 18 ноября положение в системе Мосэнерго было угрожающим. Московские ТЭЦ дожигали последнее топливо. В Шатуре снежные заносы срывали доставку торфа. В топки котлов стали кидать пни. Частота тока понизилась так, что на заводах останавливались станки. Под утро все изменилось.
Впервые за много военных дней москвичи увидели в своих квартирах яркий электрический свет. В Рыбинске дежурный инженер Пшеничный нагрузил генератор до 44 мегаватт и в оперативном журнале записал крупно и размашисто: «Начало промышленной эксплуатации Рыбинской ГЭС». 18 ноября 1941 года в
7 часов 15 минут станция вступила в строй.
Из газеты «Социалистическая индустрия» от 4 декабря 1971 года в статье В.Моисеева «Волга защищает столицу» Сергей Андрианов вспоминает: «И вот настал тот памятный день, когда наконец должен был быть пущен первый агрегат. Обычно в таких торжественных случаях все проходит весьма шумно и ярко: гремят оркестры, произносятся речи, приглашаются гости, вручаются цветы, разрезаются ленточки…
18 ноября 1941 года все было куда скромнее. Но нам на всю жизнь запомнились первые обороты турбины. Мы крепко обнялись…»
Игорь ГРОМОВ.