Наверное, далеко не каждый ярославец знает, где находится в городе Кирилло-Афанасьевский монастырь. Толгу знают, Спасо-Преображенский – разумеется, Казанский – тоже. А этот – нет. Между тем Кирилло-Афанасьевский монастырь расположен в самом центре Ярославля и имеет столь же богатую историю, что и три другие ярославские обители. На днях неизвестно из какого высокого закулисья – светского или церковного – просочилась информация, что в скором времени, возможно, состоится передача Кирилло-Афанасьевского монастыря Православной церкви. Разобраться в достоверности этой информации мы решили на месте.
ЗДЕСЬ БЫЛИ МИНИН И ПОЖАРСКИЙ
Храмы бывшего Кирилло-Афанасьевского монастыря высятся в двух шагах от церкви Ильи Пророка, на площади Челюскинцев. Вид у построек непрезентабельный. Облупившиеся, с рваными, крошащимися «ранами» в некогда монолитной кирпичной кладке, стены испещрены неумелыми попытками тинейджеров поведать о себе миру: тут и там мелькают выплюнутые из баллончиков с краской свастики, автографы чередуются с безапелляционными заявлениями «Я тебя люблю» и «Я объявляю вам войну»...
Неопрятность и неухоженность некогда величественных храмовых зданий таковы, что организованные табунки туристов стремглав проносятся мимо этих строений, торопясь восхищаться вылизанным и обласканным реставраторами ближайшим монастырским соседом – храмом Ильи Пророка. А между тем древние стены, заговори они вдруг, могли бы поведать о себе очень многое.
...В начале XVII века на месте монастыря по бывшей улице Пробойной, ныне Советской, стояли посадские деревянные храмы Воскресения, Кирилла и Афанасия. Предание связывает с ними избавление города от мора в 1612 году, когда здесь стояло ополчение Минина и Пожарского. Благодарные горожане за один день («обы ден») срубили между старыми храмами новый, в котором был поставлен образ Спаса.
Церкви вскоре сгорели. Приходские Воскресенский и Спасский храмы возобновили, а на месте храма Кирилла и Афанасия был основан монастырь, первоначально деревянный. В конце XVII века в нем появляются каменные церкви, в конце XVIII столетия – кельи и другие постройки. В начале XVIII века после пожара ансамбль был восстановлен в камне и дополнен оградой с башнями.
Монастырь неоднократно перестраивался, утратил часть своих зданий и до наших дней дошел в сильно искаженном виде. А когда-то это был интересный архитектурный ансамбль, состоявший из трех церквей (два пятиглавых храма и один одноглавый) и двух колоколен. Из построек монастыря сохранились церкви Кирилла и Афанасия и Спаса Нерукотворного (Спасо-Пробоинская), надвратные башни и кельи.
Пролетарий – не в курсе
О том, что ранее здесь располагался Кирилло-Афанасьевский монастырь, сегодня не догадается самый любознательный турист-буквоед. Даже если он удосужится завернуть в монастырский двор, то на одном из храмов увидит лишь табличку: «Памятник архитектуры. Церковь Афанасия и Кирилла. 1664 год. Подлежит охране как всенародное достояние». Да и изумится, ибо к «всенародному достоянию» давным-давно прилеплены (уж проржаветь успели!) жуткого вида железные короба-пристройки с трубами. А с проезжей части здание Кирилло-Афанасьевского монастыря и вовсе «украшают» таблички и штендеры, не имеющие к монастырю никакого отношения. Они извещают, что здесь расположены государственное унитарное предприятие «Комплекс-2», готовое обеспечить всех желающих стеллажами, решетками, табуретками и прочим скарбом, и акционерное общество «Красная звезда».
...Лавируя между ухоженными иномарками, коих набралось на монастырском подворье как на платной автостоянке, осматриваемся. Пронзительный визг пилорамы информирует о том, что жизнь здесь если не бьет ключом, то явно теплится. Однако единственная живая душа во дворе – дворник в оранжевом жилете. Опираясь для поддержания равновесия на метлу, пытается наводить порядок на вверенной ему территории.
– Как звать-то?
– Геннадием кличут, – с явным удовольствием прерывает он свой скорбный труд.
– Слыхал про то, что принято решение о передаче монастыря Церкви?
Пытаясь усвоить услышанное, Геннадий поднимает брови, то открывает, силясь что-то произнести, то закрывает рот, полирует заскорузлыми руками древко метлы.
– Вам бы в контору, – наконец с тоской в голосе выдавливает из себя.
– До конторы-то мы и сами дойдем, – успокаиваем мы пролетария метлы. – А народ-то что говорит?
– О чем?
– Да о передаче всего этого хозяйства Церкви?
– Врать не буду – не знаю. В конторе-то лучше скажут...
И давая нам понять, что аудиенция закончена, Геннадий усиленно начинает махать метлой.
Кому храм, кому «старье»
В «конторе» – офисе акционерного общества «Красная звезда» – в ответ на наш вопрос тоже недоуменно разводят руками.
– Официально нас никто не извещал, – сообщает ведущий специалист фирмы, риэлтер Валерий Новиков, – а что, уже есть постановление?
Успокаиваем, что никаких окончательных решений еще не принято – мы просто интересуемся мнением народа по вопросу возможной передачи монастыря Церкви.
– Сейчас просто мода такая пошла, – вступает в разговор другой сотрудник фирмы Владимир. – А как собираются решать вопрос с организациями, с людьми, которые здесь живут?
Генеральный директор «Красной звезды» Нахамес Ханукаев, присоединившийся к нашей компании, даже не удивился предмету разговора. Как оказалось, вопрос этот за последние годы поднимается не в первый раз: «хочет государ-ство вернуть имущество Церкви – пусть возвращает. Мы за это старье не держимся».
– Да, мы здесь обжились, не спорю, – говорит Нахамес Эрзолович, – но скажут «съезжай» – съеду, если предоставят достойное фирмы помещение.
И вообще, как выяснилось в ходе разговора, у генерального директора с этими монастырскими хоромами, что ни вопрос – то проблема. Шесть лет боролся за то, чтобы передали в его ведение дворик. Там – помойка, то и дело возникали пожары, от которых страдало здание. Дворик в собственность (земля в центре города!) – нельзя, а помойка, свалка – пожалуйста, пусть будет. Самовольно поставил ворота, приток мусора удалось купировать.
– Да что голословно говорить, – вскакивает эмоциональный Нахамес Эрзолович, – пойдем, все своими глазами увидите. Вот сделал я облицовку гранитными плитками, чтобы стены не рушились – опять нельзя. (И понятно почему – здание «не дышит». – Авт.) А это (он возмущенно обводит руками захламленный двор) можно? Я сколько раз предлагал территорию монастыря в аренду взять, облагородить все хотел, чтобы туристам было не стыдно показать... Не дают.
...Вид у монастырских зданий, если смотреть со стороны двора, просто ужасающий. Облупленная штукатурка, стены в трещинах – это еще полбеды. А вот понатыканные в самых невозможных местах ржавые пристройки, обрушенные колонны, штабеля непонятных железок то тут то там – это уже не просто беда, разруха.
– Да за такое хозяйствование вообще надо приговаривать к высшей мере! – разгневанно рубит с плеча один из сотрудников «Красной звезды».
Народ не безмолвствует
Не успеваю среагировать на столь конструктивное предложение: просто онемела от увиденного – вереница станков, нагромождение досок, остовы стульев, плакат «Больше продукции отличного качества меньшим числом работающих»... Все это «великолепие» в церковных стенах! Несмотря на разгар рабочего дня, в цехе – тишина. Четверо работяг стучат в домино. Знакомимся.
– Вы в курсе того, что помещение вашего цеха могут передать Церкви?
– Хотят – так передадут, – философски замечает слесарь Владимир Константинович. – Но нам дирекция ничего не говорила.
– Да не об том речь, – не согласен с товарищем токарь Леонид Кузнецов. – Почитай, с нового года сидим без работы. Раньше в две смены пахали, 138 человек рабочих было. Нынче пять станков, и те стоят, а токарь – один. И на «Балканку» мебель делали, и на музей работали, отдел культуры всегда обслуживаем... Сейчас вон от мэрии кресла, протертые депутатами, привезли на перетяжку... ТЮЗ полностью обставляли... А сейчас частными заказами перебиваемся. Нам бы кто работу дал – мы ж со всей радостью!
– Почти полвека здесь работаем, – соглашается един-ственная на предприятии обивщица мебели Татьяна Бокарева, – нам здесь нравится. Когда еще обком был, его «обували-одевали», теперь мэрия за наш счет живет... Да что мэрия – весь город! Куда ни коснись, везде наша мебель. Прочнее-то ее нет. Купят фирменное, новомодное, а через два месяца к нам – ремонтировать.
Строгий бригадир, видимо, науськанный директорскими инструкциями «не пущать – не разговаривать», безуспешно пытается прервать страстные монологи рабочих. Приходится прощаться.
...На окошке в цехе пригрелись в обнимку два кота. Вот уж их-то точно не волнует ни смена власти, ни безработица. Мало что волновало и трех аборигенов, пригревшихся уже на улице, на лавочке во дворике. Задаем им все тот же вопрос – про возможную передачу монастыря Церкви. Информация доходит долго, потом один из маргиналов сообщает, что сам-то он не местный, но знает четырех людей («здеся живут»), так вот они наверняка будут против.
Словом, народ не безмолвствует, он просто не в курсе.
Почти по Островскому...
Но самое удивительное, что примерно та же самая реакция – молчание или «извините, я не в теме» – ожидало нас и тогда, когда мы попытались «прокачать» вопрос в официальных инстанциях. В комитет историко-архитектурного наследия департамента культуры и туризма области запросов по судьбе Кирилло-Афанасьевского монастыря вообще не поступало.
– Вы позвоните в департамент по делам управления государственным имуществом, – посоветовали мне в комитете, – это по их части вопрос.
В департаменте на вопрос «с кем переговорить по поводу Кирилло-Афанасьевского монастыря» мне мгновенно дали координаты Людмилы Ахатовны Павловой. Однако она сообщила, что комментировать этот вопрос – не в ее компетенции.
– Обратитесь к советнику губернатора по вопросам религии, – посоветовала Людмила Ахатовна.
Предчувствуя замкнутый круг, набрала номер телефона Бориса Николаевича Кузнецова. Ан нет.
– И вы по монастырю? – рассмеялся он. – Да что же это такое, звонят и звонят. И откуда что пошло – ума не приложу. Ведь ни-че-го определенного вообще пока нет! Ну, народ...
Да, два месяца назад от владыки Кирилла пришло письмо с просьбой рассмотреть вопрос о передаче Кирилло-Афанасьевского монастыря епархии. Было созвано совещание, на котором сразу всплыло четыре проблемы. Это как минимум. Сейчас там располагаются мебельное предприятие, акционерное общество «Красная звезда», клуб юных моряков и речников имени Ушакова и частное жилье. По предприятию «Комплекс-2» вопрос почти решен – его закроют, персонал рассчитают...
...Слесарь Владимир Константинович, электрик Борис Дмитриевич, отдавший производству 22 года, токарь Леонид Кузнецов, жаждущий работы, единственная обивщица Татьяна Бокарева... Увы, вот и ответ на ваши вопросы. Простите меня, мои случайные знакомые, но ничем я вам помочь не смогу!
– «Красная звезда» – частная лавочка, – прервал мои элегические размышления Борис Николаевич, – и очень я сомневаюсь, что они отдадут свои помещения «из любви к искусству». Детей-моряков на улицу не выгонишь. Вот уж тут-то точно нужно искать помещение. И жилищный вопрос восемнадцати семей тоже просто так не решишь...
Напоследок Борис Кузнецов заверил меня, что «данный вопрос еще даже до комиссии не дошел – находится на стадии рассмотрения».
– Пока мы не найдем пути решения этих озвученных четырех проблем, – убедительно заявил Борис Николаевич, – ничего не изменится. Так что ваш интерес к ситуации – явно преждевременный.
...Словом, пока «в Багдаде все спокойно!». Но, судя по тому, что нам удалось увидеть и услышать за время нашего пребывания в стенах Кирилло-Афанасьевского монастыря, спокойствие это весьма шаткое. С одной стороны, понятно желание людей сохранить собственное жилье в центре города, служащих государственного предприятия «Комплекс-2» – не потерять работу, фирмачей – свои офисы. С другой стороны, есть весомые аргументы и в пользу того, чтобы вернуть бывший монастырь Ярославской епархии. Ведь это, как его называют чиновники, «имущество» в свое время было у Церкви властями просто отнято. Можно и резче сказать – реквизировано, украдено.
Но сегодня единственный выход, который бы всех устроил – предоставить бизнесменам новые офисы, жителям – благоустроенное жилье, гос-предприятию – новое помещение и заказы – упирается в такие финансовые тупики, что сам по себе выход уже не кажется таковым.
Лариса ДРАЧ.