Виктор Зоткин: «Завод переживает второе рождение»

ЯНОС сегодня на слуху не только в связи с его реконструкцией. До сих пор люди гадают – кому достанется наше предприятие в большом переделе активов нефтяных компаний, который сегодня происходит в России? Как будет работать завод, сколько будет платить налогов, усидит ли Виктор Зоткин в своем кресле? На все эти вопросы Виктор Андреевич ответил корреспонденту нашей газеты. «Стройку уже не остановить» – Виктор Андреевич, расскажите, пожалуйста, что даст предприятию масштабная реконструкция производства, которая сегодня идет на заводе? – Сегодня завод переживает второе рождение. Здесь развернута большая стройка, какой не было со времен шестидесятых годов. Нам уже не хватает строителей. На площадке работают тресты «Ярнефтехимстрой», «Славнефтьстрой», трест № 7 и другие. Сейчас начинаем собирать строителей со всей России, потому что весной для строительно-монтажных работ понадобится около 5000 работников. Ярославские строители эти мощности не закроют. Одновременно мы «отвлекли» от действующего производства 150 наших работников – они контролируют строительство, принимают документацию и оборудование. Реконструкция – это новые технологии, новые рабочие места, повышение эффективности производства. Если мы сегодня с одной тонны нефти получаем примерно 60 процентов полезных продуктов, то с вводом комплекса глубокой переработки нефти будем получать 72 – 75 процентов. Мы сократим производство мазута, тонна которого стоит 1500 рублей, и значительно увеличим выпуск экологически чистого дизельного топлива, тонна которого стоит до 10 000 рублей. Значительно возрастет и производство высокооктановых бензинов. Увеличивать глубину переработки нефти больше 75 процентов не имеет смысла. Россия – северная страна, и мазут как вид топлива у нас востребован. Поэтому если мы полностью прекратим его производство, могут возникнуть проблемы с топливом у некоторых электростанций и котельных. На мазуте, между прочим, можно сделать огромный капитал. В начале 90-х, например, в Англии разразились невиданные морозы. Французская нефтяная компания «Тоталь» остановила у себя комплекс глубокой переработки нефти и резко увеличила производство мазута для поставок в Великобританию. Так они спасли Англию, заработав для себя солидные прибыли. – Какое место занимает сегодня ЯНОС в нефтеперерабатывающей отрасли? – По уровню производства, технологий и глубине переработки нефти – третье место в России. На первом месте Омский НПЗ, на втором – уфимские заводы. Мы конкурируем с Московским НПЗ за третье место. Я думаю, что после окончания реконструкции мы уверенно выйдем на второе место. – Насколько для вас как руководителя типична ситуация, когда надо одновременно обеспечивать стабильную работу действующего производства и вести гигантскую стройку? – Я всю жизнь работал в таком режиме. Так случилось, что именно с моим приходом в Ярославль пять лет назад ЯНОС начал развиваться, сдвинулись с мертвой точки проекты, долгое время остававшиеся планами. Это и строительство установки метилтретбутилового эфира, потом установки элементарной серы, затем (совместно с фирмой «Кодиак») установки производства и регенерации серной кислоты и т. д. Нельзя сказать, что это моя заслуга. Просто я как человек, пришедший на завод со стороны, вместе с Евгением Николаевичем Заяшниковым убедил акционеров в необходимости реконструкции. – Это было сложно? – Конечно. Надо же было вкладывать деньги. – Есть ли проблемы с финансированием реконструкции НПЗ? – У нас нет абсолютно никаких проблем. Сейчас стройку уже не остановить, вложено очень много средств – более половины японского кредита. Закуплена большая часть оборудования. – Появятся ли после реконструкции на заводе новые рабочие места, изменятся ли платежи компании в бюджеты? – Появится порядка 200 новых рабочих мест. Пуск комплекса глубокой переработки нефти позволит нам упрочить наши позиции на рынке, соответственно, люди стабильно будут получать хорошую заработную плату, а бюджеты – налоговые платежи. Единый комплекс предприятий компании «Славнефть» в нашей области совместно заплатит за этот год около 1,5 миллиарда рублей налогов в областной бюджет. Наши налоговые платежи растут ежегодно. – Завод в мае начал выпускать экологически чистое дизельное топливо. Почему оно не находит спроса в России и поставляется в основном во Францию? – Да, мы начали производить экологически чистое дизельное топливо с пониженным содержанием серы (0,035 процента вместо 0,2), что соответствует европейскому стандарту. Сегодня на него очень большой спрос за границей и у него гораздо больший потенциал, чем у бензина. Почему в мире так много дизельных машин? Потому что они экономичнее и экологичнее. К сожалению, отношение наших автомобилистов к дизельному топливу достаточно простое – если трактор ДТ-75 может ездить на самой плохой солярке, почему топливо нужно менять? У нас тот же автобус «Икарус» будет газовать так, что дышать нечем. Поэтому если сравнивать – от кого больше вредных выбросов – от заводов или транспорта, то исследования подтверждают: транспорт в нашей области вышел на первое место по загрязнению атмосферы. Это происходит потому, что качество топлива и систем двигателя у нас не очень высокое. «У нас есть, на что посмотреть» – Распространено мнение, что нефтяной бизнес – это курица, несущая золотые яйца. Можно сказать, что НПЗ – это огромное количество труб и установок, которые дают миллиардные доходы? – К сожалению, сегодня в России нефтепереработка не так доходна, как обыкновенная перекачка сырой нефти на Запад. То, что сегодня страна просто продает нефть и газ на экспорт, не развивая свое производство, невыгодно и малоперспективно. Чем выше цены на нефть и газ в Европе, тем хуже, я считаю, для нашей экономики. Наша задача – чтобы переработка нефти была конкурентоспособна с перекачкой нефти за рубеж. С пуском на ЯНОСе комплекса глубокой переработки нефти мы уже сможем (предлагая высококачественные нефтепродукты) конкурировать с экспортом сырой нефти. – ЯНОС входит в состав вертикально-интегрированной компании «Славнефть». Это нормальная ситуация, когда завод становится зависимым и лишается самостоятельности? – Вместе нам легче. Сейчас, когда вся экономика управляется в рамках одной компании, происходит следующее: если одному из предприятий холдинга нужно столько-то денег на развитие, социальную сферу, зарплату и другие затраты, то акционеры компании выделяют эти деньги, чтобы обеспечить наши потребности. Эти средства могут быть взяты из прибыли других предприятий «Славнефти». Сейчас компания помогает нам строить комплекс глубокой переработки нефти. А если завтра холдингу потребуется вложить большие инвестиции в добычу нефти, тогда на это может быть направлена и часть нашей прибыли. – А смог бы такой завод, как ЯНОС, существовать самостоятельно, в отрыве от крупных нефтяных компаний? – Трудно сказать. Хотя есть пример перед глазами – Московский НПЗ и сейчас существует самостоятельно. Нефть ему поставляет то «Лукойл», то «Сибнефть». Правда, за акции этого предприятия то и дело вспыхивает война, но он живет самостоятельно. – Кому будет принадлежать ЯНОС после раздела активов «Славнефти» между ее новыми покупателями? И когда завершится раздел, а, следовательно, и существование компании? – Раздел идет, будут, видимо, поделены добывающие и сбытовые предприятия. Но ЯНОСа он пока не касается. И, кстати, пока мы ведем реконструкцию завода – то есть до мая 2005 года, компания выступает гарантом возврата кредита в рамках межправительственного соглашения между Россией и Японией. Поэтому пока проект не будет реализован, «Славнефть» будет существовать. Завод вообще не продается – могут продаваться его акции. Их новый владелец, конечно, сможет влиять на политику и развитие завода. Но ни один совет директоров, какой бы он ни был, не скажет: «Не работайте». Каждый акционер, будь то ЮКОС, ТНК, «British Petroleum», Shell или Mobil, будет требовать, чтобы здесь работали с полной отдачей и зарабатывали прибыль. – Говорят, на заводе частые гости – представители «British Petroleum», других нефтяных компаний. Как они оценивают завод? – Да, наш завод постоянно принимает делегации из различных компаний. Впечатление у гостей о нашем предприятии чаще всего хорошее. По оценке ВР мы находимся на уровне средних нефтеперерабатывающих заводов Европы. – Это хорошо? – Безусловно. У нас есть на что посмотреть – завод помолодел, изменился, у нас новая, европейского образца, система управления – на своем компьютере, не выходя из кабинета, я могу видеть очень многое: и режим работы установок, и качество продукции... – Вы во всем разбираетесь? – Конечно, уже 28 лет я работаю в нефтепереработке. Это мой кусок хлеба. Сейчас я даже могу сказать вам, какая машина выезжает с предприятия и через какую проходную. – У вас тотальный контроль? – Это не тотальный контроль и не любопытство, а необходимость обеспечения прозрачности технологического процесса. И особенно он стал мне необходим после февральского ЧП. – Взрыв во время попытки хищения топлива? – Да. Сейчас закончился суд, где разбиралось это дело. Выяснилось, что наши работники (теперь уже бывшие) причастны к этому чрезвычайному происшествию. Имел место обыкновенный сговор, один человек пропустил машину через проходную, другой на установке заправил алкилатом четырехкубовую бочку, спрятанную в кузове, при этом нарушили правила безопасности, произошел взрыв. Хорошо, что никто не пострадал. После этого случая мы сделали систему видеонаблюдения на всех проходных и КПП предприятия, чтобы было видно, как охранник пропускает машину, как ее проверяет. Если дежурный на КПП знает, что за ним наблюдают, то не будет халатно относиться к своим обязанностям. – В чем причина воровства? Сегодняшний уровень зарплаты на предприятии устраивает работников? – Думаю, дело не в зарплате. Причину надо искать в менталитете отдельных людей. Сейчас завод занимает третье место по уровню средней зарплаты среди промышленных предприятий области, по итогам первого полугодия она составила 13 тысяч 218 рублей. Мы ежемесячно индексируем зарплату в связи с ростом инфляции согласно данным Государственного комитета статистики. Факелы на НПЗ не горят – Как вы оцениваете ежегодную победу ЯНОСа в конкурсе «Лучшие предприятия Ярославской области»? – Мы побеждаем шестой год подряд. ЯНОС обязан быть лучшим предприятием в Ярославле, потому что это действительно очень хорошее предприятие. Завод работает практически с максимальной производительностью, нас ограничивают только возможности компании «Транснефть», доставляющей сырье на завод. Нас все обвиняют в загрязнении окружающей среды. Мы за последние годы столько сделали для экологии! Сегодня на НПЗ не горят факелы, это единственный завод в России, работающий на полную загрузку при потушенных факелах. То есть побочные продукты нефтепереработки не сжигаются, а идут на вторичную переработку. Заканчивается ликвидация шламонакопительных прудов в санитарной зоне предприятия. Экологические мероприятия в рамках реконструкции завода позволят сократить на 30 процентов выбросы углеводородов в атмосферу. – Жители Нефтестроя полагают, что НПЗ в выходные, по ночам что-то все-таки сбрасывает в атмосферу, потому что иногда на улице есть какой-то едкий запах. – Буквально под носом у Нефтестроя есть газораздаточная станция. Мы на кухне иногда забываем выключить газ и чувствуем его запах. Почему? В газ добавляется одорант – не слишком вредное специальное вещество, придающее ему едкий запах и позволяющее вовремя его распознать. На этой газораздаточной станции работают как раз с одорантом. Мы уже засекали и ловили их на загазованности, когда нам начинали жаловаться люди. Наша передвижная лаборатория мониторинга окружающей среды обслуживает эту часть города и контролирует ситуацию. Конечно, и у нас бывают ЧП, но это дело случая. Наша задача – гарантировать максимальную безопасность нефтепераработки. – На заводе за последний год было несколько аварий. В чем их причина – человеческий фактор или оборудование выходит из строя? – 75 процентов причин аварийных ситуаций – это человеческий фактор, и только четверть связана со сбоями техники. По крайней мере аварии этого года связаны с небезопасной работой людей – тот же взрыв на установке алкилации, пожар на комплексе масел. Люди просто расслабляются. Ведь у нас не ведрами носят нефть, не лопатами ее мешают. Работники сидят и контролируют процесс с помощью компьютера, а это расхолаживает – хочется с кем-то пообщаться, отвлечься и т. д. – Какие меры вы принимаете, чтобы решить эту проблему? – Мы сейчас пока только на двух установках ввели новшество: один оператор управляет процессом производства реально, а второй за другим компьютером учится, как надо действовать в чрезвычайной ситуации. Ему специально моделируется какая-нибудь кризисная ситуация – пожар, поломка оборудования, отключение электричества – и он должен с ней эффективно справиться. Это своеобразный тренинг, который позволяет учиться прямо на рабочем месте. Дальше мы будем устанавливать такую систему не только для операторов всех установок, но и для того, чтобы пропускать через нее наших будущих работников – выпускников ЯГТУ. «Без работы не останусь...» – Сегодня для того, чтобы устроиться на работу на НПЗ, обязательно знание компьютера? – Практически вся система управления у нас компьютеризирована. Но это не значит, что каждый сидит перед монитором. Есть работники, которые должны смотреть за состоянием установки, работать гаечными ключами и т. д. – Есть ли у предприятия проблемы с кадрами? Можно ли к вам устроиться на работу? – Порядка 100 человек в этом году ушли на пенсию. Мы создали стимул для обновления кадров, приняв программу негосударственного пенсионного обеспечения: ввели дополнительные выплаты для пенсионеров на протяжении 14 лет после ухода на пенсию в размере от 1,5 до 6 тысяч рублей в квартал. Нам нужно было обновить кадры и гарантировать заслуженным работникам обеспеченный отдых. Поэтому впервые в этом году всех 36 ребят из ЯГТУ с выпуска по нашей специальности мы приняли на завод. К сожалению, девчат не можем принять – у нас мужская работа, особо вредные условия труда. Практически это уровень шахтеров: нужно 10 лет отработать во вредном производстве, и мужчина может идти на пенсию в 55 лет, а женщина в 50. Наши высокие зарплаты не просто так даются. – Какой сегодня средний возраст работников НПЗ? – Средний возраст – 35 – 37 лет. Мне, директору завода, 51 год. Нашему главному инженеру Александру Никитину 40 лет. Среди моих замов сорокалетних четверо, свыше 50 – двое. У нас есть определенный баланс. Поэтому можно сказать, что, когда я отойду от дел, главный инженер будет уже хорошо подготовленным директором. Точно так же по руководителям подразделений завода. В прошлом году мы поменяли практически всех начальников технологических цехов. Ротацию, я считаю, надо делать примерно раз в пять лет. – Многие беспокоятся за вашу судьбу: «Славнефть» продадут, предприятие уйдет другим собственникам, Зоткина могут убрать... Иностранцы ставят только своих... – Иностранцы уже работают в России. В любом случае они сюда придут, пока непонятно только, кто это будет. Поверьте, чтобы дать еще один допинг для развития предприятия, нужен свежий взгляд со стороны. Если западный менеджер придет на завод и будет его развивать, разве это плохо? Не надо волноваться за Зоткина – буду ли я директором или нет. Без работы я не останусь. У меня сегодня достаточный опыт за плечами, чтобы крепко стоять на ногах. – Приход иностранных менеджеров – благо для нашей экономики? – Наши вузы сегодня выпускают специалистов, которые обладают не худшими знаниями по сравнению с выпускниками западных бизнес-школ. Вопрос в том, как студент относится к обучению: если серьезно, то он получит нормальное образование. Если у него принцип «это платное обучение, и диплом мне все равно дадут», то что в Англии, что в Ярославле – эффект будет один и тот же. «Атлант» будем развивать» – Виктор Андреевич, расскажите все-таки о реорганизации социальной сферы завода – чем она закончилась? – В первую очередь мы в этом году передали муниципалитету наш жилой фонд. У нас осталось только одно общежитие на улице Нефтяников, 3. Заводу стало намного легче – раньше мы должны были одновременно производить хорошую продукцию и заниматься, к примеру, канализацией. Звонят жители (в том числе и мне) – «у нас прорвало трубу». Но почему я вместо ЖЭКа или ДЕЗа должен был решать эти проблемы? И, наоборот, город получал меньше средств, потому что ему не принадлежал жилой фонд. При этом нельзя сказать, что мы бросили наш жилой фонд, – предприятие перечислило мэрии Ярославля на ремонт жилья около 7 млн. рублей. У нас была своя заводская столовая. Мы ее вывели из состава предприятия и отдали в аренду сторонней организации, которая обеспечивает питанием весь завод. Если раньше у нас в столовой питалось около 1500 человек, то сегодня – около 5000. Для работников ЯНОСа обеды бесплатные, платит за них предприятие. И от этого, как ни парадоксально, мы только выиграли. Содержание столовой было для завода более затратным и убыточным, чем оплата обедов для всех работников. Если раньше спорткомплекс «Атлант» был цехом завода, то теперь это 100-процентное дочернее предприятие ЯНОСа. Пока мы тратим на его содержание около 12 млн. рублей в год. Нам сегодня нужно посмотреть, что необходимо сделать, чтобы повысить его посещаемость и экономическую отдачу: расширить сферу услуг, поставить новые спортивные тренажеры, улучшить сервис. Сейчас этим занимается новая команда руководителей «Атланта». Все детские и юношеские секции останутся. ДК нефтяников мы полностью передали мэрии Ярославля. У нас осталась договоренность, что мы там сможем проводить все наши мероприятия, естественно, за арендную плату. Сейчас мы продаем (и частично уже продали), свои базы отдыха на Черном море. Содержать их за счет завода очень убыточно. Тем более что, когда раньше мы оплачивали сотрудникам путевки на наши базы, воспользоваться ими могла только треть работников. Сейчас вместо этого принято решение выплачивать людям дополнительную премию вне зависимости от должности (в этом году она составила около 7,5 тысячи рублей), чтобы они самостоятельно решали, где им лучше отдохнуть. У ЯНОСа остался профилакторий – центр восстановительного лечения и один из лучших детских оздоровительных лагерей области «Березка». Для работников ЯНОСа и их детей путевки в эти учреждения обходятся в 10 процентов от стоимости, все остальное берет на себя завод. Эти два социальных объекта остаются у нас на балансе, и мы думаем, как их развить. Сегодня в центре восстановительного лечения проводится большая реконструкция, и скоро он будет работать на уровне «Больших солей». Там отдыхают и лечатся в основном работники завода (в том числе и без отрыва от производства) и наши ветераны. – Виктор Андреевич, вы одновременно являетесь депутатом областной думы. Скажите, что вас, как директора крупного предприятия, не устраивает в российском законодательстве? – В первую очередь меня не устраивает отношение нашего государства к инвестициям в обновление основных фондов предприятий. Сегодня мы взяли японский кредит, оборудование идет из-за границы. Его надо растаможить и сразу заплатить налоги – ввозную пошлину и НДС, а ведь оно еще не работает! В этом году ЯНОС заплатит около 400 – 500 млн. рублей таких налогов. Это сдерживает развитие нашей экономики – нам нужно в два раза больше денег вложить сразу в проект, чтобы запустить производство. Потом государство вернет нам эти деньги, но они будут иметь совсем другую цену. Эту проблему надо решать на федеральном уровне. – А вы будете снова участвовать в выборах в областную думу? – Обязательно. Статус депутата позволяет заранее знать, какие законы принимаются, вовремя повлиять и подсказать, что нужно исправить. Избирателям выгоднее, когда у них депутат – директор завода, у меня больше возможностей для реальной помощи и поддержки жителей Нефтестроя. Беседовал Евгений СОЛОВЬЕВ.