– Купи, недорого продам, – уговаривал он меня и объяснял, почему хочет продать свою старую резиновую лодку. – Понимаешь, – говорил он, – не могу я остаток своей жизни доверить этой лодке.
Я посмеялся над этими словами, но решил лодку всё же купить, потому что новых в магазине не было, а в прокате брать на каждую охоту надоело. И купил.
Лодка была двухместная, серого цвета, какие раньше выпускал наш завод. Туго накаченной она долго не стояла и через десять–пятнадцать минут делалась мягкой и зыбкой. Дыр и проколов на ней не было, зато она травила воздух через все свои поры, и тогда борта её покрывались белой водяной пеной из пузырьков. На охоте её приходилось всё время подкачивать ртом, и клапаны при этом издавали звуки, похожие на кряканье диких уток. Так я мучился несколько лет, но зато у меня была своя лодка.
На том открытии осенней охоты нас было двое – я и Валентин. Стояли мы на Кухольном озере, которое находится в районе реки Келноть. Получилось так, что я накануне зазывал своего зятя поехать с нами, обещая хорошую охоту, а он не соглашался и говорил, что там, куда мы едем, и уток-то нет. И тут сгоряча я поклялся ему, что настреляю не меньше двенадцати, а не какую-то пару штук, которую он привезёт с охоты.
Туманным утром, ещё в потёмках, заплыли мы с Валей каждый на своей лодке в отдельно стоящие кочки тростника и принялись ждать лёта. Во всей округе стали раздаваться выстрелы, которые звучали всё чаще и чаще, и наконец эта канонада слилась в один сплошной гул, который гулял по озеру из стороны в сторону. Представлялось, что так бывает на войне. Стою на дне лодки так, что одна голова выглядывает из тростника, и смотрю в разные стороны. Всё время помню про клятвенное обещание настрелять двенадцать штук.
Ну вот и на меня летит пара уток. Дважды стреляю их прямо у себя над головой. Не вижу, попал или нет, потому что резиновое дно лопнуло, и я пролетел сквозь него, оказавшись по пояс в воде на дне озера и внутри лодки. Это было так неожиданно и нелепо, что мне стало смешно самому. Сразу вспомнился сосед и его пророческие слова об остатке жизни.
Стою и думаю: что же дальше делать. Сначала я вылез из лодки и стоял в воде с ней рядом. Вода была тёплая, как летом. Я попробовал стрелять из такого положения, но быстро понял, что у меня нет обзора и что уходит самое лучшее время для охоты, а у меня ещё ни одной утки. Кричу:
– Валя, забери меня отсюда!
Подъезжает Валя, долго и по-доброму смеётся надо мной. Стали мы вдвоём в его тростниковую кочку, и тут на меня нашло редкое везение: какая ни налетит утка – после выстрела падает. Даже три удачных дуплета получилось. Утки падали в разные стороны на чистую воду, и всех их удалось подобрать. Своё слово я сдержал.
Я обсох, был всем доволен и с особым удовольствием смотрел, как невдалеке, ближе к берегу, барахтались два охотника, как будто купались. Вначале мы не могли понять, что же они делают. Их голоса далеко разносились над тихой водой и, прислушавшись, мы поняли смысл происходящего. Они ныряли за ружьём, которое утопили.
По сравнению с этим рваное дно моей лодки и купание по пояс – мелочь и одно удовольствие.
Вадим СВИРИДОВ