Сама госпожа пчелка в исполнении культработника Маргариты Курты (на снимке) оказалась хозяюшкой, компанейской и веселой. А директор музея, потомственный пчеловод, в недалеком прошлом инженертехнолог оптикомеханического завода Николай Васильевич Копосов устроил гостям занимательный ликбез о традициях полузабытого промысла славян – бортничества.
Мы не спеша поразглядывали борть – улей, выдолбленный в стволе дерева, и пчелиное жилище в разрезе; узнали, что любимое лакомство самой собирательницы меда на лугу – цветок иванчай и что мед бывает не только гречишный и липовый, но и, например, ивовый – ранний майский, той поры, когда пчелы собирают нектар с цветущей ивы.
Поучил нас Николай Васильевич различать на прилавке природный медок от «липового», того, что в кавычках. Наука сия хитрая, а самое надежное средство не попасть на базаре впросак из тех, что порекомендовал директор музея, проще некуда: брать мед у знакомого пчеловода.
Кстати, когдато доходный промысел защищал закон – в «Русской правде» (XII век!) строжайше было предписано пчелиные дупла на старых деревьях всячески оберегать, как и сам лес. Судя по всему, и сегодня то, что осталось от бортничества, в защите нуждается еще больше.
Сам Копосов, принявший пасеку с 37 ульями за деревней Шурскол от отца крестьянина, собирает с пчелиной семьи по 25 – 30 килограммов испытанного снадобья от всех недугов. Заместитель главы округа по АПК Николай Алексеевич Савельев еще больше расширил наш кругозор, сообщив, что частные пасеки есть сейчас почти в каждой из уцелевших деревень. С двух ульев предприимчивый дачник обеспечивает себя медком на весь год, а с четырехпяти есть шанс получить неплохой барыш. За трехлитровую банку меда на рынке в Ростове просят девятьсот рублей.
Частный сектор сегодня в пчеловодстве монополист и держит цены в расчете на тугой кошелек состоятельного горожанина. У простого бюджетника, как всегда, по усам течет мимо рта. А о приумножении традиций славного промысла в местах его зарождения пока и речи нет. В перечне специальностей, на которые готовит молодежь Ростовский сельхозколледж, пчеловодства нет. Каждый год объявляют на него набор соседи – Борисоглебский сельский профлицей № 46, где директорствует опытный пчеловод Виктор Павлович Смекалов. Никто не хочет учиться на пчеловода. Почему?
Старинное село Вощажниково во времена шереметевской графщины (ей как раз исполняется в июле 2006 года ровно триста лет) меду было обязано не только своим названием, от слова «воск», но и во многом – процветанием. Там на отходах пчеловодства работали паточный завод и два свечных. Но откуда сегодня возьмется у молодого специалиста так называемый стартовый капитал, если самый дешевый улей без оснастки стоит тысячу рублей?
Гостеприимный директор музея «В гостях у пчелы» объяснил, во что обойдется в ростовских краях завести в третьем тысячелетии свое дело на пасеке. За центрифугу надо отдать 3500 – 5000 целковых. Цена пчелиной семьи – от 2 до 5 тысяч – тоже кусается, не подпуская и близко тех, кто хотел бы сделаться бортником наших дней.
Всеволод ЛЕЖНЕВСКИЙ