– Насколько все-таки в наше время актуальна эта тема – памятники каменного века? Просто интересно заглянуть туда, где самый край, доступный нам? Или...
– Цивилизованный человек, в отличие от дикаря, а тем более от зверя, даже самого любопытного, имеет одно качество: он всегда интересуется своей историей. И в наше время тоже. Рассказами о том, как мир был сотворен за семь дней, и сказками про одноглазых гигантов, которые хорошо шли в глубинке вплоть до середины ХХ века, я сам их застал еще в 1970-х годах, сегодня никого не удивишь. Человек сейчас в Библию не верит, в Дарвина тоже. Он воспринимает себя не как царя природы, а как ее составную часть и ищет свое место в ней. То есть тут интерес не праздный. Особенно, когда открывается, что в каменном веке люди знали и умели столько, сколько сейчас далеко не каждый знает и умеет.
– Например?
– Ну, скажем, такая элементарная вещь, как знание своего природного окружения. Ведь практически все, что можно было как-то употребить, человеком употреблялось. Выпусти нашего современника в лес, даже с запасом спичек, с ножом, я уж не говорю – в голом виде, он просто не выживет. За исключением, может быть, экстремалов, которых забрасывают куда-то на 2 – 3 месяца. А попробуй на целую жизнь! В отличие от нас, древний человек мог сделать при помощи простейших инструментов все для себя и своего домашнего хозяйства. Он в наших местах был развит, непримитивен, во всеоружии и абсолютно устойчив к любым внешним воздействиям, чего о нас не скажешь.
– Расскажите хотя бы о некоторых памятниках каменного века в наших краях. Об их значении, состоянии, перспективах их изучения.
– Была прекрасная стоянка древнего человека рядом с Угличем – Золоторучье, которую, к сожалению, полностью смыло водохранилище. А памятник был мирового класса! Один из интереснейших – многослойная стоянка каменного века Ивановская-7. Там не только стоянка, там еще могильник был, это на Ивановском болоте под Переславлем. Сейчас памятник затоплен, поскольку торфодобыча остановлена, за плотинами никто не следит, насосная станция не работает. Общая вскрытая площадь, начиная с раскопок моего учителя Дмитрия Александровича Крайнова и заканчивая моими, составила что-то около 1000 квадратных метров. Работа велась много лет, вышла коллективная большая монография.
– То есть люди жили в тех местах под Переславлем давно? Сколько?
– Это один из древнейших памятников не только Ярославской области, но Верхнего Поволжья в целом. Первый раз люди пришли туда 9700 – 9600 лет назад, это радиоуглеродный возраст. Если перевести его в календарный, то получится 10,5 – 10,6 тысячи лет назад.
– Чем они занимались?
– Комплексным ведением охотничьего, рыболовческого и собирательского хозяйства. Главное – это охота на лося и бобра. Охота на водоплавающих птиц, ловля рыбы. Основная рыба, конечно же, щука – 98 процентов всего улова. Брали ее неводом, сетью, сохранились поплавки от сетей, грузила с обмоткой. Есть обломки и целые гарпуны на крупную рыбу. Мелкую не ловили, там крючок где-то пятнадцатый – двадцатый номер (для тех, кто понимает, что это такое). То есть примерно полтора-два сантиметра диаметр поддевки крючка.
– Это какие же рыбины должны быть!
– Рыбины были хорошие. Скажем, щука длиной до метра с лишним. Сиги были свыше полуметра. Судаки где-то килограммов на семь-восемь, лещи килограммов на пять-шесть.
– А насколько те люди были умельцами? И в каких областях, если судить по находкам?
– Великолепными! С камнем там было плохо, по окрестностям приличного камня нет. Так они умудрялись из того, что там было, делать и достаточно острые ножи, и скребки, и резцы – все, что нужно для разделки, раскройки шкуры, обработки кости. И кость они этими примитивными, казалось бы, орудиями обрабатывали совершенно мастерски. А потом в костяных оправах кинжалов, наконечников прорезали пазы и туда на смоле вставляли тончайшие микропластинки. Получалось длинное наборное лезвие.
– А микропластинки из чего?
– Из кремня. Самый хороший камень, кремень, шел на режущий инструмент, камень похуже – на скоблящий. Делали топоры, в том числе шлифованные.
Прекрасно умели шить. Из колючего шипа спинного плавника судака мы нашли великолепно сделанную иголку, даже ушко прорезано. Тончайшее изделие! В более верхних слоях встречаются произведения искусства, остатки обработанного дерева, которое они тоже хорошо знали. То есть для своего времени они умели все.
– А жилища что собой представляли?
– Жилищ мы на этой стоянке не нашли. Судя по всему, она была обитаема в летнее время. Люди сидели на отмели, близко у воды.
– Но они ведь не кочевниками были?
– Нет, что вы! Кочевники – это те, кто постоянно с табунами скота перемещается на большое расстояние. А у здешних людей был годовой хозяйственный цикл. Летом тут сухо и хорошо, а весной их половодье заливало, и они перебирались повыше. Зимние стоянки чаще устраивали подальше в лесу. Вот так в пределах своей территории они переходили несколько раз в году.
При том никаких следов, что это бедные, примитивные люди, которые вели полуголодное существование в схватке со злобной природой, как пишут иногда в наших учебниках. Между Ярославлем и Ивановом, как раз на границе, есть такая деревушка Становое, там памятник мезолита – среднего каменного века. Он существовал в конце ледниковой эпохи – в календарном исчислении раньше 11,5 тысячи лет назад. Так там мяса было столько, что собаки не грызли кости. А челюсти у собак были тогда гораздо мощнее современных и раскрывались почти как у волка. Позвонки лося лежат нерасчлененными, необгрызанными. То есть можно говорить о полном изобилии. Это уже потом, когда людей и собак стало больше, а зверья больше не стало, собаки научились кости грызть.
– Мне лично очень интересно все, что вы рассказываете. Но насколько широк к этой теме общественный интерес?
– Скажу вам так. Мы выпустили книжку о стоянке под Переславлем. Тираж, правда, был небольшой, но разошелся за два-три месяца. У меня вышла книжка по костяной индустрии каменного века, так она разлетелась так, что сейчас только в Интернете ее можно достать, извиняюсь, за 300 рублей. И платят. Не говоря уже о том, что и в музеи народ ходит, и, когда копаешь, обязательно приходят на раскоп, расспрашивают. Так что интерес есть.
– Потери, по поводу которых вы бьете тревогу, насколько серьезны?
– То, что я увидел в этом году на Волге, просто катастрофа. Еще предстоит выяснить, кто за это ответит. На два метра подняла уровень воды Рыбинская ГЭС. То же самое, как мне сказали, произошло по всему волжскому каскаду. Для берегов Рыбинского, Угличского, Костромского, Горьковского водохранилищ – я на всех был и хорошо их знаю – это погибель. С момента строительства Рыбинского водохранилища от 50 до 100 метров берега уже было смыто – вместе с расположенными на них памятниками археологии. А в этом году было видно, как берега падают, рушатся прямо на глазах. В Ярославском комитете историко-культурного наследия, куда я обратился, все понимают: да, мол, катастрофа. Я представил данные. Будем, пообещали, выяснять причину. Но кто-то ведь этот подъем сделал. Кто-то должен отвечать! Есть все-таки закон об охране памятников, и говорят, что законы надо соблюдать.
Нашим памятникам древности угрожает многое. Есть так называемые черные археологи – не знаю, кто придумал их так называть, никакие они не археологи, просто грабители. Но их промысел, слава богу, все-таки уголовное преступление, оно хоть как-то наказывается. А вот с подъемом воды сложнее...
Татьяна ЕГОРОВА.