Среди курьезов археологии Ярославского края есть такой. Внимание любознательной публики издавна привлекали многочисленные курганы по берегам реки Сити. Считалось, что это следы знаменитой битвы 4 марта 1238 года, где, как известно еще из школьных учебников, дружины владимирского князя Юрия Всеволодовича потерпели сокрушительное поражение от татаро-монголов.
Версия просуществовала до 70 – 80-х годов XIX века, когда по поручению Московского археологического общества здесь начались крупномасштабные научные раскопки. За несколько сезонов было раскопано несколько сотен курганов и доказано, что они на двести – триста лет старше, чем предполагалось, и, следовательно, не имеют никакого отношения к Ситской битве.
Вывод специалистов в подобных случаях обычно разочаровывает романтиков старины. Одно дело – свидетельства исторических событий, к которым всегда приятно примкнуть. И совсем другое – обыденная жизнь, гораздо чаще открывающаяся перед глазами археологов. Пусть ей и несколько сотен лет, но разве она может увлечь воображение?!
Еще как может! Доказательство тому – раскопки, которые ведутся сейчас в Ростове на территории бывшего Конюшенного двора, буквально в двух шагах от главного входа в музей-заповедник «Ростовский кремль».
Экспедиция Института археологии Российской академии наук здесь уже четвертый сезон. Раскоп ушел далеко вглубь, толщина культурного слоя на редкость большая – около 4,5 метра. Для Ростова это много. Город хоть и древний, а отложения минувших времен в нетронутом до сих пор виде можно отыскать, только если повезет. Строительство земляной крепости в XVII веке уничтожило чуть ли не весь культурный слой на прилегающей территории. Колоссальный вал, окруживший город, остатки которого сохранились до сих пор, – это гигантские земляные работы, которые буквально сбрили свидетельства сразу нескольких веков. А здесь слой за слоем лежат аккуратно друг за другом, и, значит, хорошо видно, что происходило не только в XIII веке, который сейчас открылся, но и что менялось по ходу времен, что оставалось незыблемым.
– Перед нами тыльная часть городской усадьбы, – рассказывает научный сотрудник экспедиции Владимир Орлов. – Когда-то вот здесь стоял забор, он просуществовал на одном месте лет триста, потом его чуть-чуть передвинули, прибавив несколько метров к усадьбе. Усадьба стояла лицом к центру города, туда, где сейчас торговые ряды, а справа были усадебные огороды, слева выгон. Рядом с выгоном мы нашли гать из елок – настил для проезда через топкое место, озеро-то совсем рядом. С правой стороны – остатки хозяй-ственных построек, причем на удивление хилых. То ли тяжело было нормальные бревна притаскивать, то ли не по карману, то ли такие хозяева попались, но сделаны эти постройки из всякой дряни. Тут и бревна, перегнившие с одного конца, и другие, обгоревшие, – как правило, их, отслуживших свой век, из жилой постройки вытаскивали и пускали на дрова, а в нашем случае из них еще смастерили сарайчики.
– Жалко, конечно, что раскоп не затронул жилье, но ожидания, которые мы связывали с этим участком, все равно в значительной степени оправдались, – директор музея-заповедника, доктор исторических наук Андрей Леонтьев больше двадцати лет руководил археологическими раскопками в Ростове и поэтому с горячей заинтересованностью относится к каждой здешней находке.
Это только на первый взгляд заурядные задворки, на самом деле чего тут только нет! Вот милый, симпатичный дет-ский кожаный башмачок – совсем не протертый. Много обрезков кожи, остатков кроя – здесь явно работал обувщик.
За забором нашелся выброшенный ростовской девицей 800 лет назад пучок льна, предназначенный в плетение. Чем-то, видимо, не понравился. А в прошлом году попались части деревянных прялок.
Археологи вскрыли остатки бани. Чем иным мог оказаться миниатюрный сруб с остатками печки-каменки?
Ростовская земля насыщена влагой, и поэтому вся органика сохраняется здесь очень хорошо. У меня в руках какое-то непонятное изделие, похожее на листик, украшенный своеобразной прошивкой берестой по бересте, – не то крышка, не то накладка от нарядной коробочки.
Следы присутствия женщины тут на каждом шагу. Расплющенная металлическая бусинка и другая такая же, только целая. Браслетики низкопробного серебра. А в тот день, когда я оказалась на раскопе, здесь нашли вязаную рука-вичку.
Рукавичка XIII века – это что-то!
Рядом с женщинами незримо присутствуют и мужчины. Обнаружилось множество самых разнообразных ключей и замков. Целая серия железных ножей. Звено цепи. Кованый гвоздь. В сочетании с найденным тут же металлическим шлаком все это наводит на мысль о существовании небольшого железного производства. Кстати говоря, уже упомянутые две бусинки изготовлены в технике зерни, напаянной на основу. Следов такого ювелирного производства в Ростове пока не обнаружено, но если вспомнить сегодняшних ростовских ювелиров и то, что на пустом месте ничего не возникает, то, может быть, у современных мастеров еще более глубокие корни, чем принято считать до сих пор?
По гребню раскопа ходит человек в наушниках и с металлоискателем – сотрудник музея Виктор Куляпин, миссию которого здесь считают чрезвычайно важной. Он проверяет на металл землю, уже перебранную археологами вручную. Кажется, каждая щепотка протерта между пальцами, но вот сигнал в наушниках, и перед глазами археологов оказывается кусочек металла размером с одежную кнопку, только повесомее.
– Свинцовая торговая пломба, – объясняют мне. – В этом сезоне их нашли уже четыре штуки. Чьи? Нужно будет почистить, реставрировать, тогда можно рассмотреть лучше.
– И сейчас ясно, что они русские, на всей территории Руси такие использовались, – Наталья Асташова атрибутирует находку молниеносно. Главный хранитель отдела археологии Государственного исторического музея, она работает в составе этой экспедии не первый год, интерес к тому, что хранит ростовская земля, традиционно привлекает ученых из столицы.
– Мы здесь очень скрупулезно работаем, – рассказывает руководитель экспедиции, научный сотрудник Института археологии Российской академии наук Наталья Самойлович. – Музей дает не только деньги, но и время, что в нашем деле не менее ценно.
Сейчас, надо признать, такое встречается нечасто.
Повышенное внимание к раскопкам в Конюшенном объясняется еще тем, что тут очень интересная историческая территория. Рядом центр города, близко озеро и совсем недалеко, в Митрополичьем саду, место предыдущих раскопок, где были обнаружены отложения первоначального мерян-ского поселения, предшествовавшего городу Ростову. Наталья Самойлович надеется «поймать» остатки мерянского слоя здесь тоже. Тем самым можно будет установить его протяженность.
За четыре года археологи прошли четыре века русской истории, начав с века XVII (время, когда был построен Конюшенный двор), и углубились до XIII века, где они сегодня. Одной из самых примечательных находок стала мастерская, предположительно связанная со строительством Успенского собора. В ней делали керамическую плитку для его пола. В руках археологов оказались неточные по размеру плитки, видимо забракованные, и другие – вполне кондиционные, обнаружено целое настоящее производство.
Забавно, но Успенский собор заставил о себе вспомнить еще раз. В усадьбе обитавшего здесь неизвестного ростовчанина оказался целый завал кирпичей – точно таких же, из каких строился собор. Тут и обломки, и совсем целые кирпичи – хозяин явно таскал их себе на личные нужды.
В общем, в древнем Ростове жили люди как люди. Воровали с соседней стройки строительные материалы. Ковали гвозди и ножи, пряли лен. Шили и носили кожаную обувь. Не упускали случая отхватить от усадьбы соседа метр-другой. Парились в баньке. Зимой носили вязаные рукавички. Были не чужды чувства прекрасного, особенно женщины: вышивали, носили бусы. Дома тем не менее ставили передом к центру, а к озеру задом, признавая, очевидно, лишь его сугубо утилитарное значение.
Озеро еще с мерянских времен оставалось воротами в большой мир. Не оттуда ли, с дальних краев Русской земли, приплыл груз нашему ростовчанину, скрепленный свинцовыми пломбами? Не по озеру ли приплыла еще одна вещица, о которой скажу особо, – загадочная раковина каури. Заморская редкость с лесной орех величиной один раз уже попадала в руки археологов – несколько лет назад ее нашли в раскопе в Митрополичьем саду. И вот теперь вторая. Скромная раковинка имеет фантастическое происхождение. Каури добывали у островов к юго-западу от Индии и вблизи Занзибара. В Африке южнее Сахары они употреблялись как деньги начиная с 3000 года до н. э.! Еще в XVI веке ими расплачивались в Египте, раковины каури служили международной валютой наравне с золотом практически во всем средневековом мире.
Как каури попали в Ростов? Пока никто не знает.
Ученые еще многого не знают. XIII век – начало татаро-монгольского нашествия, которое мы вспомнили в начале этих заметок. Ростов не был сож-жен и уничтожен дотла, как город Владимир. Сведений о каких-либо экстраординарных страшных событиях, происшедших здесь, нет. Но на днях в тех же слоях XIII века археологам вдруг открылся пустой пласт – ничего, никаких находок, никаких следов жизни. Она в этой ростовской усадьбе будто остановилась. Почему?
Татьяна ЕГОРОВА.