Дело, которое на днях рассматривал в Кировском районном суде судья Андрей Сеземов, отличается от других по крайней мере по двум причинам. Первая: если практически во всех уголовных процессах присутствуют преступники и жертвы, то здесь жертвы как таковой нет. Потому что слушалось дело по обвинению гражданки Авдониной по статье 307 – «дача заведомо ложных показаний». И пострадавшей стороной, если можно так выразиться, здесь выступает государство. Причина вторая: эта статья Уголовного кодекса практически «мертвая». То есть существовать она существует, но применяют ее на практике крайне редко. Все знают, что врать вообще нехорошо, а уж в суде тем более. Однако думают, что бог не выдаст, свинья не съест, обойдется. И действительно, как правило, не выдает, не съедает, обходится. В данном случае не обошлось.
Елена Авдонина, молодая еще (1969 года рождения) женщина, мать двоих детей, с первым мужем разошлась. А вскоре встретила некоего Рябкова, с которым и начала совместную жизнь. В семье родился третий ребенок. Рябков зарабатывал риелторством, Елена стала помогать ему в этом, прямо скажем, рискованном во всех отношениях бизнесе.
И вот однажды Рябков, как говорится, влип. Вокруг одной из сделок у него с партнерами возник конфликт. Те посчитали, что Рябков их надул на кругленькую сумму, а разбираться решили, как принято в этой среде. Приехали к должнику домой, сделали ему «друже-ское» внушение, основательно намяв бока, а потом силком затащили в машину и увезли в неизвестном направлении. Дело в конце концов закончилось для Рябкова вполне благополучно, если не считать слегка поврежденной внешно-сти и нескольких часов страха. Похитителей приговорили к реальным срокам заключения. Но все это лишь преамбула.
Откуда же взялось уголовное дело против Авдониной? На стадии предварительного следствия она утверждала, что видела, как ее сожителя и били, и похищали, и даже якобы пыталась сама защитить его. Однако на суде она вдруг отказалась от всего и стала утверждать, что ничего не видела. Обвинитель этим был неприятно удивлен и удивление свое высказал в рапорте, который и послужил основанием для возбуждения уголовного дела против свидетельницы.
На суде Рябков, который был главным и единственным свидетелем обвинения, посчитал, что причиной изменения показаний его бывшей сожительницы стал подкуп. Мол, противная сторона заткнула ей рот неплохой суммой.
Защита выстроила свою линию обороны массированной контратакой на свидетеля. Главным посчитали доказать суду, что Рябков – редкостная бяка. И это в принципе удалось. Свидетели защиты – сын подсудимой, один из клиентов рябковского бизнеса, знакомые – в один голос утверждали, что Рябков тип еще тот и верить его словам абсолютно невозможно. Грязного белья было вытащено на белый свет более чем достаточно. По их словам, Рябков в быту был полным монстром, регулярно, напившись чудного коктейля из пива и снотворного, устраивал дебоши, избивал сожительницу, терроризировал детей. В бизнесе показал себя прожженным жуликом.
Сама же подсудимая объяснила свой поступок тем, что во время следствия она была полностью зависима от Рябкова, запугана им и потому дала показания под его давлением. На момент суда над похитителями смогла освободиться от пагубного влияния, нашла средства к существованию и решила открыть правду.
Но судья Сеземов все же ей не поверил и признал виновной, приговорив к штрафу в 15 тыс. рублей. Обвинение с этим полностью согласилось. Защита осталась недовольной, считая подсудимую невиновной.
Судья вынес решение, сообразуясь с буквой и духом закона. Но с точки зрения простой человеческой морали нравственная нечистоплотность «героев» процесса столь очевидна, что, кто прав, кто виноват, даже разбираться не хочется.
Владимир НИКОЛАЕВ.