Дорогами Чечни

Ханкала, как огромная деревня, раскинулась в предгорье на многие километры. Есть и бедные дворы, и крепкие домики из красного кирпича, рядом – огромные скирды прессованного сена. Во многих дворах – запасы стройматериалов. На улицах – ни души. Через два часа пути наша небольшая колонна дважды пересекает заснеженные горные перевалы. Сверху вдалеке виден Грозный, разрушенный мертвый город. Туда нас не пустят – уже в силе предновогодняя операция «стоп, колеса», как зовут в народе время, когда перекрываются все дороги. Остановка – пришлось уступить место в кабине замерзшему офицеру, перебираюсь в кузов, где устроились Саша и Борис. На раздолбленной дороге машину бросает так, что едва хватает сил удержаться на ногах. Выглядываю из-за брезента на «улицу». Слева по борту – палаточный городок. «Это и есть тот самый «ДШБ» – десантно-штурмовой батальон!» – кричит Саша. Он был здесь в августе. А немного дальше – железная дорога, настоящий бронепоезд, нагромождение каких-то сооружений, ангаров, навесов. Сейчас здесь служат бойцы из Екатеринбурга. Подъезжаем к одноэтажному бараку, стоящему посреди большой, укатанной тысячами колес площади. Это – военно-полевой магазин, причем частный. Хозяйка – Татьяна, легендарная в этих местах женщина. К ней приезжают солдатские матери в поисках своих пропавших мальчишек. Она знает в округе все части. «Волгоградские? Не было еще таких. Но я найду вашего солдатика, оставляйте посылку, передам через надежные руки, не пропадет!» – говорит Татьяна, принимая от меня посылку для нашего земляка, командированного в Ханкалу из Волгограда. Усаживаемся за стол в тесной подсобке, где уже струится запах свежего сальца и яичницы с луком. В магазине – холодно, маленькая буржуйка в углу греет слабо. «Это что, вы бы видели, какие дыры здесь были после бомбежек! Крышу восстанавливали, стены...» На полках – все то же, что и в обычных российских магазинах: продукты, промтовары. А еще камуфляж разных оттенков и форм, солдатская и офицерская обувка. Татьяна уже выносит из зала военную куртку – ну-ка примерь! Ныряю в пятнистую штатовскую зелень. Легкая! Сшита безупречно, на рукавах – трикотажные манжеты, теплая подкладка из кудрявой овчинки. «Прямо на тебя, бери – две с полтиной. Рукава подогнешь...». Не взяла, конечно, на посторонние расходы денег у нас не было. В магазине не закрываются двери – все время приезжают и уезжают машины, замерзшие и уставшие бойцы, переступив порог, разом обуздывают свой мат, примеряют привезенные по заказу вещи. Между делом – разговоры «за жизнь». Вчера приезжали омоновцы из Грозного – на Минутке их машину подбили из гранатомета. Ребята погибли. Еще одного парнишку расстреляли в упор на рынке в Гудермесе. Женщины видели, как в августе взлетал с ханкалинского аэродрома тот самый МИ-26 со 140 бойцами на борту и как он рухнул, подбитый боевиками. Штурмовой батальон Санек, тот самый замерзший офицер, заведующий хозчастью в Знаменской комендантской роте, командует: «Сбор». Забираемся в кузов зэушки. И через десять минут встаем на блокпосту у ДШБ. В палатке, где топится буржуйка и пахнет домашним теплом, нас встречает Владимир Нагорный, командир батальонной тактической группы 56-го Камышинского десантно-штурмового полка. Это резерв командования группы войск на Северном Кавказе. Комбат сформулировал боевую задачу своей группы на непонятном военном языке, а потом перевел для дилетантов: «Вылетаем на вертушках, блокируем какой-нибудь район, а потом туда подтягиваются другие войска». Что рассказать о батальоне призывникам? Комбат отвечает, не задумываясь: «Физически здесь очень тяжело. Что такое просидеть на снегу две недели! Зачастую бойцы не отдыхают сутками. Но ребята не жалуются, стойко переносят все испытания. Молодцы. В батальоне работает психолог. Если все же случается серьезный срыв, парня отправляем обратно в полк, в Камышин. Без вопросов». Кстати, перед отправкой в Чечню ребята-срочники, а их здесь большинство, проходят сложные психологические тесты. Здесь немало таких, кто остается служить по контракту. Пока мы отогреваемся около буржуйки, на улице идет построение. Зрелище впечатляет. На девственно-белом снегу плаца полторы сотни крепких бойцов с загорелыми лицами, почти все в белых маскировочных костюмах при полном боевом снаряжении. Десантники перед нашим приездом уже готовились к вылету в горы. И снова поздравления, подарки. «Приезжайте еще обязательно, вы нам очень нужны! Смотрите, какое настроение у ребят!» – треплет наши руки комбат. А его заместитель добавляет: «Если все же соберетесь, привезите телик маленький или гитару для бойцов, общих тетрадей и исторические романы. Вот этого точно на всех хватит. И надолго». Санек нервничает, торопит нас – дорога дальняя, необходимо во что бы то ни стало успеть в комендатуру затемно. Едва опускаются сумерки, чеченские дороги напрочь вымирают, комендантский час объявляет сама природа: темно – значит, опасно. К тому же наш КамАЗ из-за тяжелого контейнера в кузове идет медленно и осторожно. Одна остановка в станице Толстой-Юрт, где в 1853 году и позже останавливался Лев Толстой. Об этом гласит надпись на стене неказистого домика. А на другой его стене за углом – изрядно потрепанный мозаичный Лермонтов с книгой в руке. Над станицей все время летают вертолеты. На большом рынке полно иномарок, народу – тьма. Рядом с Лермонтовым бульдозер изо всех сил разглаживает территорию перед будущим супермаркетом – стареньким одноэтажным бараком, отремонтированным в евростиле, с зеленой черепицей. Алпатово. Комплекс «Метель» Проезжаем станицу Наурскую. Наш путь лежит мимо Чернокозовской тюрьмы (следственный изолятор для боевиков) в станицу Алпатово, в винсовхоз «Наурский». На его территории с апреля 2000 года действует мобильный железнодорожный радиовещательный комплекс «Метель», обеспечивающий вещание радиостанции «Чечня свободная» и трансляции государственного телевидения. Здесь наша бригада должна встретиться в полном составе. Нас уже ждут, вооруженные бойцы провожают нас к железнодорожному составу. Молодой солдатик расселил нас в два купе. Здесь удалось даже устроить небольшую стирку. Ужин в столовке: все те же макароны по-флотски и деликатес – килька в томате, которой мы радовались, как запеченному судаку. Поздно вечером приехали Наташа, Юра и Борисыч, уставшие смертельно. Они были в Новогрозненске, где в горах, в заснеженных землянках под мощной охраной спецназа несут свою службу бойцы подразделения радиоразведки. В трудных переговорах с командованием Наташа добилась лишь десятиминутной встречи с сыном и его однополчанами. Там, вдали от цивилизации, где только горы, снега по пояс и постоянный рокот вертушек над головой, сочинские подарки воспринимались как настоящее чудо. Любые съемки запретили сразу, спецназовский офицер отобрал у Юрия видеокамеру и вывел ее из строя. Нашли земляков Под охраной военных в радиотелевизионном передающем центре Чеченской республики дружно работают и русские, и чеченцы. Много раз принимала сочинскую бригаду заместитель директора центра Зара Салтоматова, во всем помогая своим отважным друзьям. Узнав, что мы разыскиваем земляка, она дала нам свою служебную «Волгу», на которой мы быстро домчались до станицы Наурской, где рядом с Чернокозовским СИЗО стоит войсковая часть 3761. Часть обеспечивает безопасную проводку колонн и экипажей на комендантском участке номер один. Выставляет заслоны и передвижные КПП, охраняет мосты через Терек. Бойцы части выполняют боевые задания в составе штурмового отряда. Часто работают в Грозном. Бригада части, где сегодня служит наш земляк Саша, в 2001 году уничтожила полевого командира Бараева. В ноябре спецподразделение разведки уничтожило схрон – так называют место в лесу или горах, где боевики укрывают большое количество оружия, боеприпасов, форму. Более двадцати военнослужащих части награждены орденами Мужества и Жукова, еще сорок – боевыми медалями. 70 процентов личного состава разведроты и роты спецназначения – контрактники. Для офицеров в Наурской уже строится жилье, в будущем году в Наурском и Червленском батальонах начнется строительство новых казарм со всеми удобствами для солдат. Ну а пока бойцы живут в большом палаточном городке. Ежемесячно на руки солдат получает 250 рублей, и еще от 2,5 до 3,5 тысячи рублей перечисляются на его банковский счет в Моздоке. Все это нам рассказали, пока посыльные разыскивали рыбинца Александра. Парень глазам своим не поверил, когда увидел гостей из Рыбинска, когда взял в руки посылку из дома да еще в придачу большой подарок. Вместе с Сашей в части служат три ярославца. Ребята рассказали нам, что очень плохо доходят до части посылки. Они сначала поступают в Моздок и там застревают. Те, кто бывал там, рассказывают, что солдатскими посылками забита целая комната. Но их просто не забирают из Моздока в другие части. Еще один негатив – по возвращении домой солдаты не могут получить через банк все, что есть на счету. Моздок задерживает деньги или перечисляет их не полностью. Опасна ли служба в Наурской? «Если не нарушать порядок, не уходить в самоволку за территорию части, то опасности нет», – ответил Саша. Домой! Наш автобус тронулся в обратный путь. Еще сутки в промороженном салоне я вспоминала чеченские встречи, десятки анкет, заполненных мальчишеским почерком в воинских частях, где побывала наша бригада. Бойцы отвечали на вопросы о своем желании или нежелании служить в армии, о неуставных взаимоотношениях и поборах. Многие недовольны задержками в выплате денежного довольствия, питанием и медицинским обслуживанием, многие испытывают психологические проблемы и далеко не всегда расскажут о них командиру или старшему офицеру. Большинство ребят написали, что служба в армии – отличная школа жизни и выживания, которую нужно пройти. И лишь в одной анкете было написано: «Пусть служат другие». Немало ребят остались бы служить по контракту, если будет гарантирована достойная зарплата. Пока заработки контрактников невелики. Да и срочной службе, бригадам и отрядам десантников, штурмовиков, разведчиков, которые в месяц порой по два десятка дней по-настоящему воюют в горах, боевыми «закрывают» лишь несколько дней, ссылаясь на то, что это не война, это антитеррористическая операция. Я вспоминала рассказы и размышления людей, встретившихся на пути. О том, что половина всех солдатских смертей – из-за бестолковости и бардака в самой армии. Многие наши солдаты полегли в Чечне от российских снарядов. К примеру, Посадский ОМОН: из сорока человек в составе отряда шестеро были убиты, 32 ранены. С горечью мои собеседники говорили о том, что далеко не всю правду рассказали центральные СМИ о гибели шестой роты Псковской авиадесантной дивизии, потерявшей более восьмидесяти бойцов, среди которых были и рыбинские парни. Рассказывали о том, как легко уходил из окружения полевой командир Геллаев, сказать точнее, улетал на вертолете, и никто этому не мешал. О том, как чеченские правительственные чиновники приказывали пропустить «свои» грузовые машины, задержанные с подозрительным товаром на блокпосту... Сотня километров пути оставалась до Сочи, когда наш автобус встал на три с половиной часа. Впереди на узкой горной трассе на шесть километров растянулась автомобильная пробка. Бок о бок стояли огромные фуры, груженные мандаринами, новогодними подарками, прочим товаром. Водители машин, пытавшиеся прорваться сквозь снежные завалы со встречной полосы, рассказывали, что стоят здесь уже пятый день... Нам повезло. Каким-то образом через скопище машин прошел бульдозер на колесах, и наш водитель ловко повел автобус прямо за ним. Расставались уставшие, но довольные поездкой. В моем блокноте остались адреса новых друзей. От всей души благодарим всех, кто помог организовать и обеспечить благотворительную акцию для российских солдат, которые служат в Чечне: депутатов Государственной думы Ярославской области Евгения Ершова и Сергея Морозова, главу Рыбинского МО Бориса Степанова, председателя рыбинского комитета родителей военнослужащих Валентину Молош, члена комитета Светлану Юдину, председателя молодежной организации «Патриот» Марину Макарову, генерального директора ОАО «Балканская звезда» Владимира Галагаева, журналистов Марину Шакурову (областное радио) и Ольгу Выдумлеву (газета «Семь дней»), председателя рыбинского комитета по делам молодежи Леонида Воронцова, рыбинского военкома Михаила Скобелева, руководителей рыбинских предприятий, учебных заведений, родителей военнослужащих. На снимках: наш корреспондент Марина МОРОЗОВА передает рыбинцу Саше посылку из дома; армейский палаточный городок.