Взятка для сторожа

«Наши квартиры стали комнатами пыток», – пишут они начальнику главного управления ГО и ЧС Ярославской области П. Барышеву и начальнику областного УГПС Н. Постникову. Жильцы, у которых уже лопнуло терпение, просят, чтобы начальники приняли меры воздействия к лицам, «допустившим этот бардак». Корреспонденты «СК» выехали на место происшествия. «Экспериментальный» дом в свое время был построен пожарными «народным способом» рядом с ПЧ № 2. Когда он был готов, жилье в малосемейках получили несколько семей огнеборцев. Со временем, подкопив деньжат, многие из них переехали в более просторные квартиры, а в освободившиеся заселяли в основном пожилых женщин, много лет верой и правдой пахавших на МВД и терпеливо дожидавшихся хоть каких-то жилых квадратных метров. И вот дождались... – Вчера не могла заснуть до трех часов ночи, – жалуется пенсионерка Надежда Федоровна Сидинцева из квартиры № 39. – Этот проклятый пес без конца воет пуще волка, да и Рэма от него не отстает. Жуткую картину ежедневных и еженочных пыток дополнили и другие жильцы – пенсионерка Мария Александровна Фролова, участница войны Эмма Алексеевна Работнова. Дело в том, что половина квартир злополучного дома окнами выходит во двор пожарной части, где фактически оборудована стоянка частных авто. По словам жильцов, ежедневно к полуночи набирается до сорока легковушек. А ночью от машин нет покоя: то кому-то вздумается двигатель прогреть, то вдруг самопроизвольно врубится охранная сигнализация. И тут же от детонации начинает брехать прописанная во дворе пожарки псина Рэма, а ее ведь не выключишь нажатием кнопки. По ночам собака воет и скулит, утром и днем лает на ребят, идущих в музыкальную школу № 6, куда можно попасть только через двор части. На днях жильцам преподнесли новый «подарок». По их словам, «с разрешения начальника части А. Седова водитель ПЧ-2 Кочерин «соорудил» гигантский металлический вольер для своей кавказской овчарки и «прописал» ее в нашем дворе. Теперь у нас не двор, а настоящий собачатник. Перекрестный лай и вой двух собак доводят жильцов до исступления, теперь уже нет покоя ни днем, ни ночью». Сегодня жильцы как сладкий сон вспоминают былые дни, когда за ночь всего два или три раза с воем выезжала на текущий пожар автобочка из депо. Для них, закаленных, это были просто семечки. Прежние начальники части Иванов и Соколов давали разрешение на стоянку личных машин только тем сотрудникам, которые заступали на дежурные сутки. Сейчас же машины под окнами ставят и давно уволившиеся из ПЧ-2, и даже те, кто вообще никакого к ней отношения не имеет. Э. А. Работнова в годы войны была медсестрой в госпитале в одной из частей 3-го Белорусского фронта. – Во время войны мы, по крайней мере по ночам, высыпались, поскольку методичные фашисты любили воевать с комфортом и делали перерывы в стрельбе и бомбежках, – вспоминает Эмма Алексеевна. – А тут... Проклятый дом и проклятые наши квартиры! – в сердцах срывается фронтовичка, и худые плечи ее начинают вздрагивать от беззвучных рыданий. – Поймите, у людей изменились биологические часы в организме. Одни идут на работу невыспавшиеся. А пенсионеры спят днем, забрасывая текущие бытовые дела, пропуская визиты к врачам и в аптеки. Сидим на кухне Надежды Федоровны из квартиры № 39. Хозяйка помешивает что-то в кастрюле и говорит: «У меня пенсия 1400 рублей, но я вот купила костей, чтобы сварить похлебку для вечно голодной Рэмы, может, поспит, если насытится». Таким вот образом бедная пенсионерка Сидинцева, которая накануне глаз ночью не сомкнула, пытается «купить» для себя и других хоть недолгий сон. Кроме собак и срабатывающей в любой момент автосигнализации жильцов этого «проклятого» дома достает еще и громкоговорящая связь. Они вздрагивают от пожарной тревоги и голоса телефониста, объявляющего выезд. Кнопку громкой связи однажды заело, и теперь она не отключается. Поэтому жильцы в курсе любых, в том числе и неслужебных, переговоров, происходящих в здании ПЧ-2. Начальник этой части Андрей Седов полагает, что в доме № 17 квартируют «те еще люди». Дескать, и наркоманы там, и пьяницы беспробудные, нечистоплотные люди, которые «запросто могут вывалить мусор прямо из окон во двор». – Извините, Андрей Александрович, но среди двух десятков подписавших жалобу немало бабушек, есть фронтовики, уважаемые пенсионеры. – Это те еще бабушки! – возразил Седов. – Одна из них устроила пожар в квартире, к ней через разбитое стекло ринулся на помощь наш сотрудник, а она обвинила того чуть ли не в изнасиловании. – А сигнализация на машинах? – Была у двух владельцев, но один уже отключил, а другой оставил лишь световую. А что касается кавказской овчарки, то на пса возводится форменный поклеп. Она тихая, ее за хвост тащи, звука не подаст. Дал я добро на ее «прописку» не без умысла. – Вот видите... – Я в том смысле, что овчарка рядом с нашей бензозаправкой теперь будет выполнять роль сторожа. Послушать начальника части – так и машин лишних во дворе нет: «Легковушки – собственность наших бывших работников, теперь пенсионеров. Так сказать, работаем с ветеранами», – докладывает Седов. Ясно, что-то вроде социального пакета для малоимущих. Выслушаешь одну сторону, другую. Каждая считает свои аргументы единственно убедительными. Интересно, а как считают начальники А. Седова, которым отправлены копии жалоб жильцов? Сам Андрей Седов готов к компромиссу. Но только в одном случае. – Начальство прикажет – будем думать и решать. Правильно, думать раньше начальства по уставу не положено.