Шесть веков православной святыни
По преданию, явление иконы Божией Матери произошло 1 августа 1314 года. Предание рассказывает об этом так: епископ Ростовский Прохор (в схиме Трифон), объезжая обширные владения епархии со своей свитой, остановился на ночлег неподалеку от Ярославля, на правом берегу Волги. В полночь все окрестности озарились ярким светом, исходящим от огненного столпа за рекой. Лишь святителю был явлен источник света – стоящая высоко в небе икона Божией Матери с Младенцем на руках.
К месту чудесного явления епископ прошел по нерукотворному мосту через Волгу, долго молился у образа. Спутникам своим он решил не рассказывать о чудесном явлении Божией Матери, открывшемся только ему. Утром все заметили исчезновение архиерейского посоха, епископ Трифон вспомнил, что жезл остался на другом берегу у места явления иконы, и воспринял это как волю Божию открыть своим спутникам тайну ночного явления Божией Матери. На месте, где у чудесного образа молился святитель, за один день срубили небольшой деревянный храм, освятив его во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы. Вечером епископ Трифон внес в храм святую икону, названную по месту ее явления Толгской Божией Матерью, и установил день ее празднования 21 августа. В новую церковь святитель назначил игумена, повелев строить на берегу Волги мужской монастырь.
Во все времена икона была главной святыней обители. В 1392 году она начала мироточить. Даже во время большого пожара, случившегося в обители спустя столетие после основания, когда сгорели едва ли не все иконы и книги, церковная утварь, Толгская Божия Матерь осталась невредимой – ее нашли в дубраве на ветвях дерева. Пораженные чудесным спасением святыни, иноки поставили на месте нового явления ее точный список и неугасимую лампаду. В монастырских летописях рассказывается о многих чудесах исцеления, происходивших у иконы. В 1553 году царь Иван Грозный получил у иконы исцеление от болезни ног. После этого он стал постоянным благотворителем обители, на его деньги икону украсили окладом из золота, бисера, драгоценных камней, а в 1554 году он пожертвовал деньги на строительство храма.
Ежегодно с иконой Толгской Божией Матери совершались крестные ходы по городам и селам Ярославской епархии. В 1612 году, когда формировавшееся в Ярославле ополчение Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского было охвачено чумой, крестный ход с чудотворными иконами, среди которых была и икона Толгской Божией Матери, спас защитников государства Русского от страшной эпидемии.
В начале ХХ века установился обычай принимать в дома странствующую с крестным ходом икону. Прославившаяся своими чудотворениями, она привлекала в монастырь множество паломников со всей России. Щедрые подарки получала Толгская обитель от русских царей – Михаила Федоровича, Алексея Михайловича, Федора Алексеевича, Павла I, от императриц Анны Иоанновны и Екатерины II.
Деньги благотворителей позволяли вести монастырю активное каменное строительство – Свято-Введенский собор, Крестовоздвиженская церковь, монашеские кельи, гостиница. В XIX веке монастырь считался одним из лучших в России по благоустройству.
Семьдесят лет разорения и разрухи
После революции в истории монастыря началась другая эпоха. Ярославский совет депутатов в 1918 году передал постройки и имущество общине верующих. До 1928 года храмы оставались действующими. Никто точно не знает, каким образом Толгская Божия Матерь попала в музей, но произошло это до закрытия храмов, в 20-е годы. Сохранились воспоминания очевидцев о том, как сжигали иконы и церковную утварь. Чудотворной иконе удалось спастись и в послереволюционном разгуле уничтожения духовности! Надо ли говорить, что во все времена в музеях работали люди особенные, понимающие, что древняя икона – не просто «церковная утварь», а хранитель истории, бесценное национальное достояние.
Многие искусствоведы тех лет отправились в Сибирь за «неправильное» понимание истории, а их коллеги продолжали хранить церковные реликвии, которые для них становились такими же родными и близкими, как и для верующих. Да и к вере работающие с иконами искусствоведы и реставраторы пришли раньше, чем это стало позволено всем. А родной дом Толгской Божией Матери – монастырь был не просто закрыт – осквернен приспособлением под колонию для малолетних преступников. В храмах располагались склады, кинотеатр, в соборе находился собачий питомник.
Новая жизнь монастыря началась в декабре 1987 года, когда он был передан Русской православной церкви. Теперь только на фотографиях можно увидеть те руины, с которых начиналось восстановление обители. И сегодня, когда любуешься благоухающей от сплошного цветного ковра белокаменной красотой обители, то совсем недавняя, ее советская история кажется страшной небылицей.
О возвращении в монастырь чудотворной иконы инокини мечтали и молились, но вести переговоры с властями и музеем начали лишь тогда, когда восстановили разрушенные храмы. Музейщики были непреклонны в своем убеждении – сохранить памятник живописи и культуры XIV века можно только в государственном музее. Хотя из своей долгой жизни более 600 лет Толгская Божия Матерь провела в храме. И свечи ее не закоптили, и прикладывающиеся губами паломники живописный слой не разрушили – это факт. В музее икону хранили, но не реставрировали. В 1927 и 1967 годах ее возили на выставки в Москву – для древней иконы это путешествие не из легких – выдержала. Так на чем же основано такое твердое убеждение, что сохранить икону можно только в музее? Общение верующего и искусствоведа часто напоминало беседу слепого с глухим. Трудно не согласиться с музейщиками, которые недоумевают, зачем выносить икону из храма с крестным ходом, когда на улице идет дождь, заведомо подвергая ее опасности. Но как представить крестный ход в Толгин день без иконы Толгской Божией Матери? Музейщики и монахини по-разному понимают назначение иконы. Для верующего икона – живой собеседник, заступница и помощница во всех делах, для искусствоведа – памятник живописи и культуры. Случившаяся этой зимой авария в зале, где экспонировалась икона, поколебала твердость аргумента, что только в музее можно обеспечить ее сохранность. Ликвидировали аварию силами сотрудников древнерусского отдела. Звонила, просила, кричала о помощи директор музея Надежда Петрова. Получила равнодушный отказ. Вот тут и возникает вопрос: так чье же оно, национальное достояние? Директора музея? Игуменьи Варвары? А может быть, все-таки это наша общая святыня? Когда-то вера крепко объединяла ярославцев, много добрых дел сделано «всем миром».
В родных стенах
По договору, заключенному между государством и церковью, то есть между музеем и монастырем, икона Толгской Божией Матери на год переходит к Толгскому монастырю «во временное владение». Если за год ничего непредвиденного не случится и все условия хранения будут соблюдены, срок договора продлевается. А случиться ничего и не может. В одностолпной палате Крестовоздвиженского храма полгода профессиональные реставраторы Ирина и Евгений Черняевы работали с монахинями над созданием необходимого температурно-влажностного режима.
Безопасность иконы будет обеспечивать милиция, в распоряжении которой несколько видеокамер, монитор, сигнализация. Подготовлен киот, находиться икона будет под бронированным стеклом. Все обязательства по договору монастырь выполнил. За состоянием иконы будут следить не только монахини и реставраторы, работающие в монас-тыре, но и научный сотрудник музея Виктория Горшкова. Теперь ей придется приезжать в Толгу часто, ведь сохранность иконы стала общим делом, а не камнем преткновения в отношениях обители и музея.
Сберечь икону помогут монахиням и реставраторы Ирина и Евгений Черняевы. Они заботятся о том, чтобы у древней святыни было достойное окружение. В зале рядом с иконой будут две витрины с монастырскими старыми вещами, одеяния монахов и десять икон. Достойной экспозиции монастырского музея сочтена икона второй половины XIX века, изображающая явление иконы святителю Трифону. На ней почти документальное изображение Толгского и Спасского монастырей того времени. В будущей экспозиции займет свое место икона XVII века, реставрацией которой предстоит заняться Ирине – пять первых ярославских князей стоят перед иконой Толгской Божией Матери. Вот и получается, что переехала икона из музея в музей, от искусствоведов – к искусствоведам.
Условия сохранения древней иконы не изменились, только теперь она дома, в родных стенах. От чудотворной иконы многие ожидают чуда. И самое главное уже произошло – меняется наше сознание. Передача иконы из музея в монастырь – верхушка айсберга, показывающая лишь направление движения, главные же и самые важные перемены, болезненные и непростые, происходят в наших душах. Эти перемены не навязаны ничьей властной волей, они естественны, и, хочется надеяться, уже необратимы.
Марина ШИМАНСКАЯ.