Разговор двух юристов – это три мнения, говорят в этой профессиональной среде. И правота этого высказывания стала совершенно очевидной прямо на открытии судейского съезда, состоявшегося в Колонном зале Дома союзов. Дмитрию Медведеву буквально пришлось «мирить» председателей трёх высших судов России, каждый из которых совсем по-разному видит дальнейшее развитие судебной системы в нашей стране.
Всё было очень празднично: белая лепнина, позолота, вспышки фотокамер. Зал и балкон были битком набиты более чем семьюстами делегатами съезда, гостями и журналистами. Президента в сопровождении главы его администрации Сергея Нарышкина аккуратно посадили во главе президиума на сцене. Рядом сидели глава Верховного суда Вячеслав Лебедев, председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов, председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, генпрокурор Юрий Чайка и глава Совета судей Юрий Сидоренко.
Дмитрий Медведев, несмотря на всю эту окружающую помпезность Дома союзов, выступал как-то очень мягко, почти по-дружески (если вообще можно говорить по-дружески, стоя на трибуне) – так говорят с коллегами или просто с профессионалами. Кстати, с этого президент и начал, напомнив о Дне юриста – профессиональном празднике, который отмечают сегодня, и заранее поздравив собравшихся. Конечно, нужно было сказать все положенные для такого большого и сложного мероприятия – а съезд продлится три дня – слова. Но Дмитрий Медведев все эти реплики о том, что на съезде будут обсуждаться вопросы, которые имеют отношение к жизни миллионов людей, и что по качеству судебной системы можно оценить способность государства защитить своих граждан, и что через несколько дней будем отмечать пятнадцатилетие конституции, проговорил очень торопливо. Наверное, потому, что хотел поговорить о том, что было интересно ему самому не только как президенту, но прежде всего как юристу.
«Необходима тщательная дальнейшая отладка механизма правосудия», – и вплоть до самого конца, ни разу не употребив роковое словосочетание «судебная реформа», Дмитрий Медведев фактически её и обозначил. Он напомнил, что остаётся нерешённой проблема сроков рассмотрения гражданских дел, так же как и требует дальнейшей проработки механизм возмещения ущерба, не говоря уже о том, что «надо сделать доступной информацию о движении дел в суде, включая информацию о подборе кандидатов в судьи».
– Закон предоставляет все возможности, материальные и процессуальные, чтобы суд был независим. Почему же судья, который является де-юре независимым, де-факто таковым не является? Почему его выбор так часто бывает сделан не в пользу объективного рассмотрения дела? Вопрос этот, конечно, риторический. Но на передний план выходит проблема качества судейского корпуса, – и Дмитрий Медведев как-то особенно пристально посмотрел на тихо-тихо сидевший зал.
Нет, президент не сомневался в качестве их образования, профессионализме и безупречной репутации. Наоборот, перечислив эти критерии идеального судьи, он заверил: «Большинство наших судей этим качествам соответствуют». Однако в России слишком часто прекращают полномочия судей досрочно (по данным арбитражников, до 100 судей ежегодно. – Прим. «РГ»). И Дмитрий Медведев предложил создать единый дисциплинарный орган, который мог бы рассматривать меры дисциплинарного воздействия. Если учесть, что завтра и послезавтра на съезде будут переизбирать Высшую квалификационную коллегию судей, то эта идея президента, казалось, прямо указывала на недостатки в работе ВККС, пусть даже Медведев и не назвал её. Президент также предложил изменить процедуру квалификационного экзамена.
Также Дмитрий Медведев напомнил и о нескольких болезненных точках в системе российского правосудия, которые он затрагивал несколько недель назад в Послании Федеральному Собранию. Хотя система судебных приставов получила дополнительные материальные и законодательные возможности, но, как раздражённо вновь вспомнил президент, «каждое второе судебное решение по-прежнему не исполняется».
Впрочем, какие бы критерии к судьям ни предъявляли, Медведев признал, что сейчас «судейская работа требует самоотверженности и большого мужества». Он вспомнил о покушении на председателя Самарского облсуда Любовь Дроздову и пообещал: «Это отвратительное преступление должно быть раскрыто в самые кратчайшие сроки». Позже Вячеслав Лебедев предложил от имени съезда отправить ей телеграмму, чтобы поддержать и пожелать выздоровления (эту идею даже не понадобилось ставить на голосование, по залу и так прошёл одобрительный тихий вздох).
– Может быть, надо подумать о трансформации судебной системы, – осторожно заметил президент.
Впрочем, это замечание он уже сделал, выслушав председателей трёх судов, каждый из которых говорил о своём: Лебедев в основном о незаконченных начинаниях, Иванов – об инновациях, а Зорькин, удачно раскритиковав коллег, без труда объединил их против себя.
Речь Вячеслав Лебедев начал с воспоминания о тех законопроектах, которые так и остаются законопроектами, хотя их название выучили уже даже журналисты. По-прежнему судам общей юрисдикции нужен закон о Верховном суде, а также институт административной юстиции, который бы рассматривал споры граждан с властью. «В этом вопросе, – не выдержал очередного обсуждения этих тем Медведев, – нужно поставить точку. Есть разные точки зрения, по ним надо достигнуть или консенсуса, или принципиального решения – вы сами должны это обсудить».
А вот любимая Лебедевым идея смягчения наказаний и упрощения ряда процессуальных процедур нравилась всем. По данным председателя Верховного суда, из 364 тысяч дел, рассмотренных в 2007 году, потерпевшие примирились в 272 ты-сячах случаев, так что, конечно, их можно было бы решать ещё на досудебной стадии, «а это повлияет на снижение нагрузки для судов». Он также полагает, что пора перевести ряд составов преступлений из тяжких в средние, а главное – дать судье право назначать наказание ниже низшего предела (сейчас это можно делать только в исключительных случаях).
– Я тоже говорил об этом в Послании, – озабоченно заметил Дмитрий Медведев, – огромное количество людей проходит через тюрьму, и мы прекрасно знаем, как это отражается на их установках. Поддерживаю идею о декриминализации деяний, не имеющих общественной опасности.
Послушав коллегу, к трибуне вышел Антон Иванов, опёрся о неё обеими руками, посмотрел в зал и твёрдо, громко заявил: «Дальнейшее экстенсивное развитие судебной системы не поможет нам ответить на запросы общества. Мы должны заняться интенсификацией – брать лучших, избавляться от неквалифицированных кадров, провести ревизию процессуального законодательства и вернуть уважение общества к судам». В частности, он раскритиковал существующую систему, когда судья должен после первых трёх лет вновь проходить процедуру утверждения. Иванов считает, что нужно «разрешить пленумам высших судов перемещать уже назначенных судей по горизонтали и вертикали». «Да, надо взвесить, что нам даёт предварительное назначение судей на трёхлетний период, – задумчиво заметил президент, – если судью за руку поймали, зачем же ждать окончания этого трёхлетнего срока, а если он работает нормально, – то переназначение имеет формальный характер».
А потом слово получил Валерий Зорькин, высказавшийся в поддержку обеспечения «не-отвратимого единообразия в толковании законов». Он развернулся к президиуму и поинтересовался у двух других председателей высших судов, которые при этой реплике буквально окаменели: «Почему исчезли совместные постановления пленумов высших судов? Например, по нормам гражданского права? Особенно это касается корпоративного права, когда возникает вопрос о подсудности дела и судов арбитражных и судов общей юрисдикции?» Увидев реакцию коллег, глава КС заверил, что никого не хотел обидеть. Он и не обидел, просто всю его дальнейшую речь Иванов и Лебедев шептались так, что постороннему наблюдателю казалось, будто совместный пленум ВС и ВАС открылся и прошёл буквально на глазах, а единство между ними крепло с каждой секундой.
Что же касается качества судебного корпуса, то Валерий Зорькин предложил создать специальный, отдельный от трёх ветвей, суд, трибунал, который будет оценивать каждое дело по чёткой шкале. «Это, конечно, надо обсуждать, – как всегда тихо и вежливо прокомментировал ситуацию Вячеслав Лебедев, выйдя позже к прессе вместе с Ивановым, – и я бы поддержал это предложение при условии, что этот суд рассматривал бы дела и в отношении конституционных судей». «Да, – без колебаний поддержал его Антон Иванов, – все три ветви равны, и статусный вопрос должен решаться одинаково». Так был сделан первый шаг к единству позиций судебной власти, что совсем нелишнее, учитывая, что президент прямо на съезде пригласил глав трёх судов к себе в самое ближайшее время.
Дело в том, что другое предложение Валерия Зорькина потребует от судебной и исполнительной ветви власти совместных действий: «Я не хочу преградить нашим гражданам дорогу в Страсбург, Россия – часть Европы, но давайте сделаем это рационально. Когда эта волна перехлёстывается за рубеж, практически нарушается судебный суверенитет РФ». Зал тут же захлопал, а Дмитрий Медведев, одобрительно кивнув, позже подчеркнул: «Я согласен, что Страсбургский или любой другой международный суд не может и не должен подменять российское правосудие, но сама судебная система должна свести к минимуму такого рода обращения».
Вообще, выступления председателей явно заинтересовали президента. Настолько, что он даже отвлёкся от юридических премудростей и самым деликатным образом намекнул (не произнося названия ни одного СМИ) на неприятную ситуацию, с которой часто сталкиваются сейчас судьи. «Недопустимы никакие формы давления на суд, но по мере развития нашего об- щества формы этого давления меняются. Звонков, может быть, и стало меньше, но появляются новые формы, организуют целые кампании», – и президент кратко описал схему. Сперва информация появляется в Интернете, потом распространяется по другим источникам, «а в результате чётко формируется позиция, которую ещё иногда подают и как борьбу с коррупцией». «Нужно подумать, как в этом случае отличить реальную информацию от специально оплаченной кампании, откровенного наезда на судью с целью склонить его к конкретному решению», – предложил Дмитрий Медведев.
Впрочем, прийти на съезд только для того, чтобы решать проблемы, было бы невежливо, и президент хорошо понимал, чего от него ждут.
– Вот тут один из выступавших сказал, что минфин много денег не даст. Так я вам скажу, что минфин не даст много денег и без кризиса, – под одобрительный хохот в зале пошутил Медведев.
«Судебная система не должна быть бедной – иначе бедствие наступит в правосудии», – уже серьёзно закончил президент и пообещал дополнительное финансирование для аппарата судов.
Анна ЗАКАТНОВА