Юрий ЛАСТОЧКИН: «В Ярославской области две узловые проблемы, которые надо решить: сменить элиту и определить приоритеты развития»

– Юрий Васильевич, не так давно в «Северном крае» было напечатано интервью с бывшим губернатором области Анатолием Лисицыным. Что вас привлекло в этом интервью?

– Он на многие вопросы отвечал откровенно. Мне понравилось. Сегодня люди часто лукавят или говорят формальные вещи. Мы все по какой-то причине молчим, не договариваем, когда же приходится подбивать результаты, например, к выборам, удивляемся: почему? А потому, что молчали и ничего не обсуждали. Поясняю: у меня нет иной цели в этом интервью, кроме продолжения откровенного разговора о том, как решить реально существующие у нас в области большие проблемы.

– Какие?

– Мы находимся в состоянии полного анахронизма. Четыре года говорили про модернизацию. В итоге что модернизировали? Больницу помазали краской? Привезли томограф? Он и без модернизации должен быть. Что произошло с внедрением энергосбережения? Это было изображение деятельности. Так и не приступили к решению целого комплекса конкретных вопросов: что делать с блочными домами, каким образом снизить расходы на отопление и освещение, составляющие гигантский вес в общих коммунальных расходах. Бюджет по-прежнему выделяет неоправданно большие средства на оплату энергии в больницах, школах, детских садах, дворцах культуры. Практически в этом направлении ничего не сделано. Так была модернизация или нет? Раньше можно было бы списать наше положение на переходный период. Сейчас не получится: уже прошло два десятка лет.

– Вы знаете, что нужно делать, или по крайней мере обладаете целостным взглядом на ситуацию в области, в стране?

– Не могу сказать, что я – тот человек, который, сидя в уездном городе, знает, что делать со страной. Абсолютно нет. Но своё мнение у меня есть. Мы в Рыбинске три года занимаемся глубокой реструктуризацией образования и пытаемся привести его в порядок в рамках полномочий, данных нам федеральными законами. Я считаю: у нас с образованием происходит трагедия. Мы увеличиваем количество мест в детских садах, но при этом не говорим о качестве этих мест. Сегодняшним детским садам по 50 – 70 лет. Это старьё. Просто исходя из их состояния эти детские сады невозможно сделать энергоэффективными. Нужно тотально менять в садах систему питания, приводить их к определённому человеческому стандарту. А мы считаем только места. Это абсурд. Напротив, не везде нужно увеличивать места. Маленькие дет­ские садики на 20 – 40 человек, как и маленькие школы, надо немедленно закрывать и строить новые. А строить – это по закону полномочия субъекта Федерации, то есть области. Вот одна проблема. И такие проблемы – на каждом шагу.

– Реально ли коренным образом изменить ситуацию?

– Абсолютно всё можно изменить. Вопрос другой: мы (власть. – Авт.) должны сконцентрироваться на приоритетах области. Их должно быть два: образование и инфраструктура. Начну с образования как с наиважнейшего из них. Образование – это качество людей. Хорошее образование – относительно хороший человек, плохое – совсем никудышный. При плохом образовании умницами могут быть только доли процента. Все остальные станут обливать краской машины и стены домов, ломать урны. Они не будут знать, куда себя приспособить и точно не захотят работать. А это будущее поколение – то самое, которое придёт нам на смену и будет определять судьбу Рыбинска, Ярославля. Власть должна вынести проблемы сферы образования на первое место, понимая, что без их решения всё остальное бесполезно и практически бесцельно. А дальше определить в каждом муниципальном округе школы, которые нужно реструктуризировать в следующем году, в 2014-м, в 2015-м, обозначить районы, где необходимо новое строительство, и заниматься этим, не снижая темпов. Это только считается, что такие крупные изменения невозможны. Наш опыт реструктуризации школьной системы свидетельствует о другом – перемены возможны, и во вполне обозримые сроки.

– Вроде Министерство образования как раз и ставит задачу модернизации образования...

– Минобразования в основном строит иллюзии. Вот в Рыбинске – восемь вузов, из них только один – государственный. Остальные – конвейеры по выдаче дипломов. Но люди не понимают этого. В этих псевдовузах родители учат детей. Налицо настоящие конторки по производству «митрофанов». А потом их выпускники с ужасным образованием выйдут на рынок труда и захотят стать менеджерами. Какой менеджер? С их дипломом ни на одно предприятие идти нельзя. В общем, я согласен с мнением президента об этих вузах: их нужно просто закрыть. Для начала – на территории области. Параллельно заниматься созданием крупного местного университета с претензией на федеральный университетский уровень.

– Разве можно на территории одной области закрыть многочисленные частные вузы?

– Элементарно. Принять закон Ярославской области – и закрыть.

– Областной закон может противоречить федеральному законодательству...

– Главное – создать прецедент и обратить внимание Федерации на гигантскую проблему конвейера по производству ничего не знающих и не умеющих специалистов. А заодно – внимание родителей на то, что они готовят детям плохую жизнь. Гораздо лучше и полезнее для большинства из них – встать к станку, делать что-нибудь руками, работать в сфере услуг.

– Чтобы это происходило, молодой человек как минимум должен трезво оценить свои способности и осознать своё место в структуре общества. А это бывает очень и очень неприятно. Как максимум нужна ещё модернизация системы среднего профессионального образования.

– Да, нужна. По большому счёту, системы среднего профобразования сегодня просто нет. Псевдовузы втягивают в свою орбиту всё больше и больше людей. Молодёжь не стремится в техникумы и училища. А это уже становится серьёзной проблемой. Сегодня в Рыбинске идёт быстрый рост производства: строятся новые заводы, развиваются старые. Но у нас не хватает рабочих. Требуются от двух до трёх тысяч специалистов в машино- и приборостроении. На судостроительном заводе нехватка 150 человек: судосборщиков, корпусников, сварщиков. На «Сатурне» не хватает 350 квалифицированных рабочих. Их нет здесь и негде взять. Вместо них ходят тысячи менеджеров с непонятным образованием.

– Похожая история есть про Владимир. В этом областном центре с государственным, заметим, университетом не нашлось персонала для нового «Макдоналдса». Даже официантов во Владимир привозят на автобусе из соседней Ивановской области. Но я полагала, что в нашей области такой проблемы нет.

– Вы наивны. Приведу в пример базу отдыха в Брейтове. Несчастный инвестор, который вложил в эту базу 20 миллионов долларов. Сегодня он не может найти в Брейтове ни одного специалиста. Всех, включая строителей и горничных, привозят с Украины – из Львова. Местные не хотят там работать из классового противоречия. Говорят: не будем обслуживать буржуев. А те немногие брейтовцы, которые там всё же работают, при получении первой зарплаты уходят в запой.

– Я недавно был в Брейтове и видел этот шикарный отель. На вид всё очень здорово, полное благополучие. Оказывается – это иллюзия. Но вот строятся базы отдыха в Коприне на Рыбинском море. Областные власти утверждают, что туда пришли инвестиции, созданы рабочие места. Не получится ли в итоге то же самое Брейтово?

– Нет. Коприно – редкий пример тотального, глубокого инфраструктурного инвестирования. К нему нужно бережно относиться. Это пример игры «вдолгую». В Коприно инвестируют особые люди. Они вкладывают миллиарды рублей: строят каналы, дома, дороги и ещё долго ничего с этого получать не будут. Но инвестор точно так же, как в Брейтове, не может найти ни официантов, ни поваров, ни горничных. А те, кто есть, переходят из Коприна в Дёмино, из Дёмина – в Рыбинск.

– Что же их не устраивает?

– Сегодня никто не хочет работать и иметь мокрую спину. Все хотят просто получать зарплату. Хотят быть успешными, богатыми, ездить на хорошей машине, жить в собственных домах. Люди не понимают: чтобы ездить на хорошей машине, нужно не просто работать, нужно вкалывать с утра до вечера. А с точки зрения рынка труда – они бегают из-за маленькой конкуренции. Пока мы не создадим конкурентную среду, «беготня» будет продолжаться.

– Наконец-то власть в открытую заявляет, что у нас не только экономический, но и социальный кризис, что нередко люди не хотят зарабатывать деньги, а хотят их получать...

– Да, область находится в социальном кризисе. У нас нет внятной политики занятости. Нет формирования задела на будущее – на пять, десять, пятнадцать лет вперёд. А это необходимый горизонт планирования. Поэтому мы всё время отстаём. Задача власти сегодня – разъяснить молодым людям, что такое квалифицированный труд, как и где заработать деньги. К сожалению, мы запутались в ложных показателях и идеалах. Власть слишком мало прикладывает усилий, чтобы разъяснить молодым людям, что от чего происходит, где главное, а где нанос­ное, ненужное. Наши дети в основном предоставлены самим себе и ориентированы на те стереотипы, которые насаждаются в том числе средствами массовой информации. Мы все за это рано или поздно будем расплачиваться. Вот один из примеров. Наши пригородные дороги завалены мусором. Местные жители и дачники, приезжающие отдыхать на побережье водохранилища, сбрасывают весь мусор на обочины дорог, оставляют целые мешки рядом с остановками. Это происходит потому, что сегодня муниципальные образования, сельские районы не занимаются организованным вывозом мусора из деревень, дачных посёлков. В результате территория большинства населённых пунктов, находящихся на трассах, в антисанитарном состоянии. Что, сложно поставить контейнеры и организовать площадки? Нет, просто, очевидно, давно никто по голове не получал. При этом, имея заваленные мусором дороги, мы рассуждаем о въездном туризме... А всё, что нужно, – это спросить с глав или с заместителей глав районов.

– Когда, по-вашему, социальный кризис начался?

– Давно уже. Ярославль – часть России. Но есть местные особенности. Наша область – небогатая, у нас нет ни леса, ни нефти. У нас промышленный регион, относительно небольшой и близкий к столице. Вот специфика – можно уехать. Поэтому идёт постоянный отток способных и активных людей в столицу.

– К вопросу об оттоке людей. Прошлой зимой в Ярославль приезжала московский профессор Наталья Зубаревич и излагала свою теорию развития России. Она условно разделила всю Россию на большие группы территорий. Первая Россия – это города-миллионники и крупные областные центры с населением более 500 тысяч человек. Вторая – бывшие промышленные города численностью от 20 до 500 тысяч жителей. Третья – периферия из малых городов и сёл. Ярославль и Рыбинск – вторая Россия. По мнению Зубаревич, перспектива развития есть только у первой России. Третья постепенно умрёт, вторая будет влачить жалкое существование. Государственных денег во вторую и третью Россию, то есть в Ярославль и во все остальные города региона, вкладывать нужно по минимуму. А всем людям, кто хочет переселиться оттуда в города-миллионники, государство должно всячески способ­ствовать. Каково ваше мнение об этих идеях?

– Зубаревич имеет право на любое заключение. Но я взрослый человек. Давайте разберём жизнь рядового москвича. Не с «Рублёвки», а того, кто не ходит по бутикам и не ездит на шикарном авто с личным шофёром. В мегаполисе такой человек ведёт жесточайшую борьбу за существование. Только чтобы добраться на работу в Москве, он тратит ежедневно полтора-два часа в день. Это 480 часов в год, или 20 дней только на дорогу. У человека что, шесть жизней? Его жизнь в основном состоит из поездок в метро, работы и беготни по магазинам за скидками. А здесь – 15 минут, и человек в лесу. Так что я знаю эту теорию: всё здесь бросить и переселиться в мегаполисы.

– Теорию Зубаревич о перспективах развития России мы обсудили как раз в разрезе оттока людей и нехватки квалифицированных кадров. Проблему кадров на местном уровне можно как-то решить?

– Можно. Но для этого нужно принимать решения. Можно даже ничего не выдумывать. Есть готовые практики для копирования. Например, в Рыбинске в среднем высокая зарплата: 30 тысяч рублей здесь – это больше, чем 30 тысяч в Москве. Люди за этой зарплатой в Рыбинск поедут. Можно встать к станку на 1,5 – 2 смены и заработать 50 – 60 тысяч в месяц. Это серьёзные деньги. Люди готовы ехать, но им надо где-то жить. Они не хотят отдавать 5 – 10 тысяч рублей за съёмную квартиру. Значит, нужны хорошие общежития, а их нет, нужны малогабаритные недорогие квартиры.

– Строительство общежитий может взять на себя область вместе с городом?

– Обязаны взять. Проблема общежитий стоит очень остро. Если не будем заниматься сейчас, проблема отсутствия квалифицированных кадров встанет в полный рост уже завтра.

– А федеральное законодательство позволяет заниматься строительством общежитий из бюджета?

– Конечно. Калужская, Белгород­ская, Орловская области так строят.

– Вы думаете, что так сможете перетащить людей из крупных городов?

– Естественно. Не все в крупных городах готовы становиться обслугой. А никаких крупных производств в Москве больше не будет. В Москве могут быть бармены, джазмены, чиновники, офисный планктон. Словосочетание «московский токарь» уже даже звучит смешно. Смысл в чём: надо немедленно разворачивать ситуацию. Проектирование, отвод участ­ков, строительство – это ещё два года до первого общежития. Но мы же ничего не делаем, даже не принимаем решений. Поэтому общаг не будет. А значит – и рабочих. По-прежнему будет строиться дорогое «элитное» жильё, которое сегодня на рынке не очень нужно. Сейчас на рынке нужны маленькие квартирки для тех, кто начинает жизнь, кто приезжает или разменивает жильё. Оно должно стоить около 1 миллиона рублей, чтобы человек реально мог его купить.

– Не так давно мы готовили материал и разговаривали с застройщиками, которые строят жильё в Ярославле. Они уверяли, что маленькое жильё им строить невыгодно.

– Естественно. Им выгодно большое и дорогое. Но области-то нужно маленькое и дешёвое. В этом противоречие. Власть должна подталкивать застройщиков строить то, что действительно нужно для развития региона.

– Вы выходили с этим предложением в областное правитель­ство?

– Выступал месяца два назад. Пока всё тихо. У нас принятие руководящих решений сейчас сильно замедлилось. Все сидят, ничего не делают, стараются оставить всё по-прежнему. Одна из причин управленческой катастрофы – в области не произошла смена элит, и в результате прекратилось движение региона вперёд. Смена элит – вот вторая узловая проблема в числе приоритетов области.

– Чем нехороша нынешняя элита?

– У нас «старенькая» Дума и странное, похожее на трёхслойный бутер­брод, областное правительство. У трёх последних губернаторов были большие трудности с формированием команды. В правительстве есть целые департаменты, которые в силу возраста должны быть на пенсии. Ничего хорошего, кроме якобы «удержания ситуации», от такой элиты ожидать не приходится. Они говорят о стабильности, которая выдаётся за сверхблаго. И это – всё. Ничего нового они не сделают. Я считаю: должны поменяться областная Дума, правительство, должны произойти изменения в бизнес-структурах. В области огромное количество убыточных предприятий. С ними необходимо разобраться. Многие директора, являющиеся владельцами, совладельцами компаний, уйдут в силу возраста: невозможно в 75 лет быть директором серьёзного предприятия – это скорее исключение из правила, которое его подтверждает. Будет меняться собственник, будет меняться команда. И в политической, и в деловой сфере нужны профессиональные, относительно молодые люди.

– Мэрия Ярославля сейчас сильно обновилась. Пришёл новый молодой мэр, которому народ доверил управление. Это и есть смена элит? Изменилось ли что-нибудь в Ярославле с обновлением мэрии?

– Выводы о движении Ярославля вперёд пока делать рано. Ярославль – это крайность. Когда политологов ставят на «Горзеленхоз» – это странно. Но смена элиты там идёт. Идёт болезненно. В Ярославле всё перезрело, состарилось. В результате власть и взял Урлашов. И молодец, что расшевелил это болото. И как бы ни было сейчас плохо, хуже, чем было, уже не будет. Но это пример ненормальной смены элит. Он произошёл от лени старой власти, которая не хотела заниматься кадровой политикой: мотивировать, выращивать, устраивать конкуренцию, воспитывать себе смену.

– Юрий Васильевич, а в Рыбин­ске выращивается смена, меняется элита?

– Мы заменили всех замов и всех директоров департаментов. Это, считаете, не смена? Но сейчас речь не только о Рыбинске: я каждый день на работу хожу, чтобы в городе стало чуточку лучше. Мне интересно говорить про общие проблемы, которые есть у Ярославля, Рыбинска, Ростова, Гаврилов-Яма...

– Недавно произошли перестановки в Ярославской организации «Единой России»: ушёл Александр Дегтярёв, пришёл Илья Осипов. Это смена элит?

– Да, так как между этими людьми существует пропасть в возрасте, ментальности, положении в обществе и способе зарабатывания денег. Это нормальная, естественная смена элит.

– Наверное, все согласятся, что элиты надо менять. Но как? Старая элита обычно не хочет уходить. Есть ли механизмы?

– Есть. Скоро будут выборы в областную Думу. Здесь не надо сопротивляться, нужно открыть дорогу новым людям. Это будет смена первой части элиты: законодательной. Вторую часть элиты – областное правительство – должен поменять губернатор. Если он не уделит внимания кадровой политике, то и дальше ничего происходить не будет и в конце концов это приведёт к краху. Я считаю: состав правительства должен был обновить ещё Сергей Вахруков. Но как человек осторожный, он этого не сделал. И это именно то, что привело к его отставке. Вахруков – человек с реактивным мышлением. Он моментально всё схватывает, быстро и дос­конально во всём разбирается, имеет серьёзные аналитические способности. Ему нужно было транслировать свои мысли жителям области, но у него не было команды вообще. Он взял людей прежнего губернатора. А любое управление крупными системами, а регион – крупная система, – абсолютно командный вид спорта.

– Можно привести пример области, где по-другому, где есть команда?

– Возьмите любую успешную область. Там созданы команды. Строить команду – это настоящее искусство.

– Тем не менее существует мнение, что у Лисицына была хорошая команда.

– Я бы сказал – средняя. Нельзя же всерьёз говорить, что Гейко – высококлассный специалист. Также я не буду комментировать назначение бывшего радиожурналиста председателем правительства машиностроительной области.

– То есть, по вашему мнению, каждый департамент в хорошем, как мы говорим – командном правительстве должен возглавлять специалист определённого профиля. Следуя этой логике, сельским хозяйством заведует агроном, промышленностью – директор завода?

– Нет. Это должны быть системные вещи. Неважно, какого цвета кошка, важно, чтобы мышей ловила. А у нас сегодня мышей не ловит ни­кто. И кадровой политики вообще нет. Есть аульный принцип: ты из нашего аула, мы тебя знаем – становись руководить. Главное, чтоб не отдать чужому финансовые потоки.

– Хорошо, мы проконстатировали, что для движения вперёд нужна смена элит в правительстве и областной Думе. Должна быть кадровая политика, с помощью которой вырастут профессиональные новые управленцы. Но как это сделать на уровне области?

– Менять практику. Объявлять конкурсы на замещение вакантных должностей и делать это публично. Воспитывать, устраивать конкуренцию, создавать школы, где управленцев будут готовить.

– Сегодня уже есть публичные конкурсы, и также выделяются немалые деньги на подготовку чиновников. Но результата нет. Например, конкурсы проводятся под конк­ретного человека: создаются такие условия, что чужие не могут проникнуть во власть. Как с этим быть?

– Вот здесь журналистам и нужно сказать: «Сегодня в таком-то департаменте объявили конкурс. Нам кажется, что объявили «про Ваньку Жукова». Будем внимательно смотреть. Если Ванька Жуков победит, значит – точно про него». Я серьёзно... Если бы у нас была нормальная четвёртая власть, которая в силу бедности не пресмыкалась бы перед первой и второй, мы легче бы решили эти задачи. В области нужна открытая, откровенная дискуссия. Организовать её должны журналисты. Нечего стесняться, пора начать обсуждение. Почему все молчат? Я ведь в нашей беседе тоже ставлю вопросы дискуссионно. Я считаю, что в Ярославской области две узловые проблемы, которые надо решить. Первая – сменить элиты. Вторая – определить приоритеты развития области. Главными приоритетами должны стать образование и инфраструктура. Я так считаю. А кто-то, может, считает иначе и будет настаивать на статус-кво. Пусть и он выступит.

– К вопросу о приоритетах развития: как вы относитесь к тому, что Ярославль не примет в 2018 году матчи чемпионата мира по футболу? До последнего месяца этот проект был в приоритете, область надеялась на какие-то серьёзные деньги от чемпионата.

– Это не так. Люди, которые говорили, что на стадионе «Шинник» можно проводить чемпионат мира, заблуждаются. Нам не сильно нужен чемпионат мира. Это погоня за модой, за какими-то фетишами, обман самих себя: у региона нет объективной возможности содержать ни команду «Шинник», ни объекты после чемпионата. Ярославская область – небогатый регион: у нас нет металлургических комбинатов, нефтяных скважин и очень много вопросов, требующих решительных действий от власти. От наличия зрелищ проблемы не уходят: рано или поздно на них придётся посмотреть широко открытыми глазами и начать решать. К тому же представьте: прошёл бы чемпионат, что бы от него осталось? Области не нужны эти объекты. Нам нужны школьные и сельские стадионы, спортивные залы и площадки. Бюджетные деньги, которые тратятся на «Шинник» и прочие элитные команды, лучше бы дали на детский футбол: одели бы преподавателей, детей, купили бы мячи, построили спортивные лагеря. В этом наше будущее. Не в «Шиннике».

– Мы опять приходим к тому, что надо начинать с фундамента: к образованию, детским садам, спортивным школам, воспитанию...

– Естественно. К спасению тех, кого можно спасти – детей, школьников. Воспитывают, когда человек помещается поперёк кровати, а не вдоль. Даже наше поколение, 40 – 50-летних, уже не переделать: мы – продукт советской системы. Надо заниматься детьми, дать им нормальные условия: учителей, школы, ПТУ, вузы, садики. Чтобы они хотя бы над нашим поколением и над властью не смеялись. Но это – игра вдолгую...

– Мы почти не затронули второй названный вами приоритет области – инфраструктуру.

– Инфраструктура – это то, что связано с каждодневной жизнью человека: дороги, вода, дворы, водоотведение, уборка мусора, благоустройство, состояние окружающей среды. К примеру, Волга вся в нечистотах. Они текут сверху вниз, и вы в Ярославле погрязли в них по уши. В Волге не только нельзя купаться – к ней подходить нельзя. Когда я ставлю этот вопрос на правительстве, мне отвечают: «Да что ты! Рассосётся». У нас экологическими проблемами вообще никто не занимается: от них славы не бывает, одни затраты. Поэтому мы и строим очистные сооружения в посёлке Волжском на левом берегу Волги двадцать с лишним лет. 80 миллионов рублей на этом деле украли. На уголовном деле уже шестой следователь меняется. А в это время 30 тысяч жителей Волжского пьют грязную воду. Там заболеваемость гигантская, люди уже просто не верят никакой власти. А потом после выборов спрашивают: «А что ж мы в Рыбинске не получили столько-то голосов?» Так что инфраструктура – это наша жизнь. Ты вышел из дома, огляделся: у тебя подъезд загажен, двор разбит, счета запредельные, площадка разломана, стадиона нет, в садик не попасть, школа не отремонтирована. Вот она, жизнь, из чего состоит.

– Стоп. Все идеи восстановления инфраструктуры активно эксп­луатируются политиками. Сейчас идут выборы в муниципалитет Ярославля. Каждый кандидат говорит про дворы, дороги, транспорт, благоустройство...

– А изменения от их слов есть? То-то. Но власть всё равно должна найти в себе силы, чтобы работать для людей следующего поколения. Она не должна заниматься раздачей каждому по три копейки для обеспечения собственной победы на выборах. Никогда власть хорошей для всех не будет. Она должна сконцентрироваться, собраться, определить приоритеты развития и начать действовать не только в узкоклановых интересах и не только во время избирательных баталий, объясняя свои действия и стратегию людям.