«Дмитрий Сергеевич Лихачев и русская провинциальная культура» – так называлась конференция, состоявшаяся в Мышкине. Это была уже вторая. Впервые собирались по тому же поводу в прошлом году. Нынче было заявлено 13 докладов, «круглый стол» с их обсуждением, презентация книг, выпущенных в Мышкине, новые выставки. Не все выступления состоялись. Но основополагающее – «Д. С. Лихачев – мышкинец. Вопрос или ответ?», с которым вышел О. Б. Карсаков, общественный директор здешнего народного музея, было до публики доведено. В своей речи Олег Борисович остановился на всех моментах, связывавших академика с городом: теплые отзывы, помощь в восстановлении собора, премии фонда Лихачева местным деятелям культуры... А то уже появляются инсинуации: мол, за уши притягивают великих, которые и в городето не бывали. Так вот нет же! Ну так вопрос или ответ? А ни то, ни другое. Докладчик даже позволил себе шутку: если буду выступать на эту тему каждый год – станет мышкинцем. Как говорится, надежды юношей питают.
Прочее было вокруг да около темы. «Мышь в русской и англоязычной литературе XX века» – С. Н. Левагина. Светлана Николаевна такого мраку нагнала! Да ведь не виноватая: мышь совсем не добрая зверюшка в этой самой филологии, а прямо исчадие ада. Вот как заселит Мышкины палаты, которые собираются возводить в славном городке... Будет вам Диснейленд. Об этой американизации культуры попечалились на «круглом столе». Уже имеющийся музей мыши, кажется, исчерпал все позитивные стороны темы. Он мил и весел, как детская игра, оставляет простор для фантазии и творчества. А чем начинят роскошные палаты – кто его знает... чтоб не поминать к ночи англоязычную мышь.
Как обычно, развеселил конференцию С. Н. Темняткин из Кацкого стана. Иной раз кажется, что его за этим и зовут. На сей раз он приготовил «Кацкий диалект как выразитель кацкой ментальности». Вышел и сказал: «Русской речи звучало тут довольно. Побахорим покацки». Пафос был в том, что деревенская речь (а прежде чуть не у каждого села был свой диалект, пока средства массовой информации и коммуникации их не погубили) выражает состояние души деревенского человека. Оно не похоже на городское. Там скажут «Я купил колбасы» – приобрел. А кацкари – «Обызъянился колбасой»: от слова изъян, т.е. напрасная трата, ущерб. Или вот общерусское слово «красивый» покацки будет «мазистой» (от мерянского «мазэй»). Но кацкарь своей возлюбленной такое никогда не скажет. Он произнесет «моя славильница», потому что славится человек не внешностью красивой, а добрым нравом.
«Люблю сани с тормозами,
А коня за быстроту.
Прошной любит за карактер,
А дурак за красоту» –
поют в Кацком стане. («Родной земли спасая честь», в порядке перевода скажем, что «прошной» – умный, а «тормоза» означают прямо противоположное – железная пластина на полозьях, чтобы скользили скорее.) Ну и так далее. А все потому, что русский литературный язык (в других странах такого понятия нет, там употребляют выражение «стандартный») образовался под влиянием французского, на котором в быту говорило образованное общество. А у этого круга людей образ мыслей и жизненные ценности были далеки от народных. Петр Яковлевич Чаадаев, тщась принести пользу Отечеству, «Философические письма» порусски написать так и не смог...
Забавно, что реакция на выступление С. Н. Темняткина была очень горячей. Во избежание недоразумений ему пришлось даже произнести в кулуарах слоган «Да здравствует великий могучий русский язык!»
Не обижая прочих докладчиков, скажем, что их выступления, очевидно, будут опубликованы в брошюре по материалам конференции. Здесь это делают аккуратно. Так что желающие смогут с ними ознакомиться.
По сообщениям наших корреспондентов