В Красном Профинтерне люди не живут. Они здесь выживают

О разных проблемах говорили избиратели с депутатом, но каждый из них в числе прочего упоминал про баню. Горячую воду в поселке отключили 15 апреля, и с тех пор ее так и нет. Баня же за все это время работала лишь перед 1 сентября и пару дней в канун Нового года.

– Следующего раза когда ждать? К Первомаю? Этак ведь завшивеем, – сетуют острые на язык старушки.

Градообразующее, точнее, поселкообразующее предприятие здесь – крахмалопаточный комбинат, построенный в XIX веке. Не берусь подсчитать: с начала рыночных реформ он больше работал или больше стоял? Местные жители каждый день поглядывают на комбинатскую трубу. Дымит – хорошо, не дымит – плохо. Хотя если труба и дымит, как, например, сейчас, то блага от этого не так уж много. Зарплаты на комбинате все равно маленькие, да и выплачиваются нерегулярно. Толковые профинтерновские мужики ездят на работу в Ярославль.

Комбинат же давно приватизирован. Искушенные в рыночных механизмах местные жители говорят, что куплен он был по цене трактора Т-80. Ну да что теперь вспоминать. Беда в том, что котельная-то осталась в составе комбината! И новые хозяева предприятия, и назначенный ими генеральный директор – люди нездешние. Они в поселке и появляются-то крайне редко, а уж социальные проблемы местных жителей им и подавно до фонаря. Теплоэнергию в жилые дома они отпускают чуть ли не по самой высокой в Ярославской области цене. Да и то со скрипом. Отопительный сезон минувшей осенью еле начали – руководство комбината и районные власти долго считали, кто кому сколько должен. Впрочем, и после этого батареи в большинстве здешних домов только чуть тепленькие.

А с горячей водой вышла вообще ерунда какая-то. Стали ее было осенью включать, да трубу прорвало. Случайно ли, нет ли, но прорвало как раз на том стометровом участке, что на территории комбината. Руководство предприятия ремонтировать ее не собирается. Говорит: для нас производственной необходимости в этом нет, а жилые дома – не наше дело. Воло­стные власти вроде бы готовы трубу отремонтировать своими силами, но никак не договорятся с комбинатским начальством.

По всей стране предприятия передали объекты социальной сферы в муниципальную собственность. Сняли с себя эту обузу, отдав ее на попечение государства. Причем сделали это добровольно и с чувством большого облегчения. В поселке Красный Профинтерн лишь одна котельная – комбинатская, и с ней дело обстоит иначе. Если, допустим, хозяева комбината передадут ее местным властям, то те смогут диктовать предприятию цену на теплоэнергию. Сейчас, пока котельная в частных руках, диктуют, наоборот, руководители комбината властям.

До 1917 года завод принадлежал династии купцов и промышленников Понизовкиных. Собственно, они его и построили. Причем не только завод. Но и больницу, и школу, и первые каменные жилые дома: один для инженеров, другой – общежитие для приезжих из окрестных деревень рабочих. Словом, развивали не только производство, но и социальную сферу. Для нынешних капиталистов подобная щедрость немыслима.

А для современных волостных и районных властей – непосильна, не по карману. Здание клуба – бывший дом Понизовкина – лет, наверное, 20 в руинах, и отремонтировать его некому. И новый клуб, теперь уже ясно, никогда не построят. Баня разрушена, и ремонтировать ее никто не будет: в городах-то общественные бани работают не каждый день и закрываются – нерентабельно. Школа, относительно новая, возведенная 20 лет назад, нуждается в капитальном ремонте – трубы рвутся, в подвале постоянно стоит вода. Больница – та самая, построенная Понизовкиным, фактически развалилась. За полноценной медицинской помощью надо ехать либо в некрасовскую ЦРБ, либо в областную больницу.

Как золотой зуб во рту прокаженного выглядят в поселке несколько сравнительно новых объектов – отделения Яртелекома и Сбербанка, кафе-бар, где местные подростки проводят вечера, и ряд магазинчиков.

В 2003 году тут полностью выгорел двухэтажный дом. Восемь семей погорельцев до сих пор без жилья. В августе 2004-го сгорел еще один дом. Он и был-то аварийный – большинство прописанных здесь на самом деле вынуждены были снимать квартиры в других местах. Но к числу погорельцев в очереди на жилье прибавились еще три семьи. И чего им ждать? Конечно, в бюджете Некрасовского района запланирована некоторая сумма на расселение аварийного жилья, но ведь не вся она достанется Профинтерну. Дай бог одну-две квартирки для погорельцев купят.

Такое вот будущее, такие вот перспективы. Самая высокая смертность в Ярославской области в трех районах – Переславском, Пошехонском и Некрасов­ском, к которому поселок Красный Проф­интерн и относится. Молодые уезжают отсюда в Ярославль, старые – в Бор (там ближайшая церковь и кладбище). А люди среднего возраста выкручиваются кто как может.

Нет, профинтерновцы не завшивеют. Проблему горячей воды и бани, например, большинство жителей поселка решило. Одни купили водонагреватели. Так как газопровода тут пока нет, теперь у них в квартирах по два газовых баллона – на кухне и в ванной. Другие ухитряются нелегально проникать на территорию комбината и пользоваться тамошней душевой. Третьи построили собственные деревянные баньки. А поскольку все полторы тысячи жителей в поселке друг с другом в той или иной степени знакомы и почти все друг другу в той или иной степени родственники, то выкрутиться действительно можно. Деревня – организм живучий.

Кстати, когда мне доводилось бывать тут 25 лет назад, профинтерновцы на слово «деревня» обижались. И подчеркивали: «У нас не деревня, а рабочий поселок городского типа». Радовались тому, что рядом с деревянными домами вырастали панельные пятиэтажки с благоустроенными квартирами. Охотно объясняли и происхождение названия «Красный Проф­интерн» – это ведь означает Профсоюзный Интернационал.

А сейчас выйди на Волгу, оглянись окрест. Не видать ни профсоюзов, ни Интернационала, тем более Красного. Жители поселка озабочены тем, чтобы придать ему юридический статус сельского поселения. Тогда и за электричество можно будет платить чуть поменьше, и норматив финансирования школы бу­дет чуть побольше. Словом, назад в деревню!