Все как у людей только еще хуже

Первые языки пламени, облизывающие сарайки, вольготно раскинувшиеся на Волжской набережной в Красном Профинтерне, заметили около четырех утра 6 августа. В нескольких метрах от очага возгорания стоял единственный на весь поселок детский сад, и первое время опасались именно за него. Но словно прочувствовав, какие неминуемые лишения принесет его утрата, небеса сжалились и обошлись меньшей жертвой – огонь поглотил лишь один жилой дом. На местном лексиконе злополучное строение именуется «ФУБРа». Все уже давно забыли, что за тайное чудовище скрывается за этой аббревиатурой (самые смелые трактуют только первую букву, как «фабричный»), но оно по-прежнему остается в ходу, хотя и говорят так теперь о здании, которого практически нет. Официальная версия пожара на «ФУБРе» расплывчата – неосторожное обращение с огнем. А дальше сильный ветер, словно подгонявший огонь к самому порогу, и людская черствость сделали свое дело. Как известно, Некрасовский район делится Волгой на две самостоятельные части. Так вот, на левом берегу, где притулился поселок, любое возгорание оборачивается катастрофой – ни одной пожарной части нет на десятки километров. Помощи можно ожидать лишь с того берега, через паром. В советские времена помогала добровольная дружина единственного в Красном Профинтерне предприятия – крахмало-паточного комбината. Но в последние годы завод стал своеобразным государством в государстве и откликался не всегда. Вот и на этот раз прибежавшие люди долго не могли вызволить за ворота завода пожарную машину. Последовала серия переговоров с высоким начальством, прежде чем машина все же была выпущена. Жители поселка утверждают, что бензин для нее пришлось искать по близлежащим домам. В поднявшейся панике смешалось все: кто-то будил соседей, кто-то пытался спасти хоть часть вещей. Тем временем огонь захватывал новые и новые сарайки, и вскоре все они – около сотни – уже пылали. Самое страшное, что в этих пристройках хранились газовые баллоны, которые начали взрываться. По словам очевидцев, гул от взрывов по округе стоял как при бомбежке. Искореженные куски баллонов летели во все стороны. Несколько из них, по всей видимости, угодили на крышу злополучного дома, отчего та и загорелась. Когда машина «Ярпатоки» наконец-то преодолела сотню метров, отделявшую завод от пожара, сарайки тушить было уже поздно, да и дом тоже успел заняться огнем. Как поговаривают злые языки, существенной пользы долгожданная машина так и не принесла. Самостоятельная борьба с пожаром тем более была бесполезна: с ведром на речку за двести метров много не набегаешь, а в кране воды ночью никогда и не было. Отключают ее здесь в целях экономии. Со всеми «вытекающими» последствиями. Пришлось ждать помощи издалека – с того берега реки и из Ярославля. Дорога дальняя, и прибыли машины только к девяти утра. Ну уж тут все взялись за дело серьезно. И то, что не сгорело, оказалось... затоплено. Собственно от огня пострадали только крыша и верхний этаж, остальное – от воды. Естественно, пожарных обвинять не приходится. Они правильно выполнили свое дело, но в итоге «сотрудничества» двух стихий пятьдесят человек накануне холодов остались на улице. Первые два месяца погорельцам пришлось маяться по разным углам. Многие пострадавшие «уплотнили» родственников. А семья Журавлевых – родители и двое детей – до самых холодов ютилась в сарайке на огороде у соседей. Появился после этих событий в Красном Профинтерне и свой банный (ведь если в домах домовой, то в бане, соответственно, банный). Работник МУП ЖКХ «Заволжье» так своеобразно использовал служебное положение. Ведь в бане все равно давно уже никто не мылся. В конце октября областная администрация выделила 2 миллиона рублей, на которые приобрели 9 квартир. Конечно, на пятьдесят человек, что называется, не разбежишься. Но как заверил нас глава местной, Боровской волости Дмитрий Кратиров, на улице не остался никто: – Ситуация с жильем в Профинтерне тяжелая. Квартиры приватизированы, и, хотя очередь на жилье есть, распределять по сути дела уже давно нечего. Поэтому и давали комнаты в первую очередь пенсионерам, инвалидам, участникам войны и семьям. Отдельного жилья не хватило тем, кто уже давным-давно фактически стал бомжом, таких в доме было больше десяти человек. Мы и раньше не раз погашали за них задолженности по квартплате, поэтому, когда встал вопрос, кому давать жилье, они в очереди оказались последними. Но и их на улице не оставили, всех пристроили к родственникам. Не меньшую, чем власти, призванные по долгу службы решать проблемы погорельцев, помощь оказали жители области. С первых же дней стали приносить продукты питания и вещи. По объявленной акции «Чужого горя не бывает» для пострадавших собирали муку, крупы, постельные принадлежности, вещи. В Ярославле несколько дней стояли автобусы, куда складировали все пожертвования. Главы некоторых районных администраций сами привозили подарки, и чтобы миновать бюрократические проволочки, сразу раздавали их пострадавшим. Многие предприятия откликнулись – мукомольный завод № 1, электромашиностроительный завод, «Ярэнерго», ЯТТУ. Директор фабрики валяной обуви Александр Иванович Шлыков выделил погорельцам валенки. А вот местный крахмало-паточный комбинат, к сожалению, так и остался в стороне... Удивительно, но добрые дела делались и инкогнито – один мужчина переслал матери двоих детей Ирине Ефремовой пятьсот рублей, категорически отказываясь объявлять свое имя. Помощь оказалась даже интернациональной: одной из пострадавших, пенсионерке Тамаре Мозголиной, семья чеченцев Людмила и Якуб Евлоевы предложили свою квартиру на то время, пока все утрясется. С большой благодарностью отнеслись погорельцы ко всем дарам. Даже открытки и письма своим благодетелям отправляли. Но, как и всегда, не обошлось без тех, кто поспешил нажиться на чужом горе. Погорельцы говорят, что после пожара среди спасенных крох недосчитались кто сапог, кто шапки, кто инструментов. Пришлось даже самим выставлять своеобразную охрану – отделять жильцов от посторонних, спешивших помародерствовать. Многие в поселке говорят и о том, что по осени в районе появились лжепогорельцы, собирающие пожертвования с сердобольных граждан. Есть и среди погорельцев те, кто занял откровенно иждивенческую позицию: – Вот пойдемте. Я вам покажу, где живу, – предлагает Сергей Николаевич Шевелев, один из погорельцев. В поселке ему сочувствуют многие. Он – инвалид с детства и едва может передвигаться. Поэтому, несмотря на его бомжеватый вид и жуткий запах, я тоже поначалу проникаюсь жалостью. Вместе поднимаемся по лестнице. – После пожара меня пустил давнишний знакомый с условием, что кормить его буду. Я ведь пенсию по инвалидности получаю. А сейчас денег нет, так этот чудотворец съезжать велит. Постепенно в разговоре меня начинает одолевать чувство вины за мою счастливую и добротную – по этим меркам – жизнь. С сочувствием спрашиваю: «А что, жилье-то не обещают?» Ответу не могу поверить: «Да нет, дали с полмесяца назад. Только я туда не поеду. Там весь пол разворочен, и жить там невозможно. Вот пойдемте, покажу». Ожидая увидеть, по меньшей мере, зияющую дыру, уходящую в подвал, отправляюсь в указанном направлении. Каково же удивление: развороченный пол оказался всего-навсего оторванной местами деревоплитой. Взять пару гвоздей да приколотить – делов-то. Конечно, может, инвалиду и несподручно, но у Сергея Шевелева есть брат, тоже житель «ФУБРы», тот, что в бане устроился. Заселяться в предоставленную комнату он тоже не желает. Причина, как оказалось, проста: не хотят братья жить вместе, считают, что обделила их администрация. – Что это нас, двух мужиков, в одну комнату поселить пытаются. А если я женщину приведу, и брат приведет, что ж мы вместе делать будем? – «капризничает» шестидесятилетний инвалид. Предпочитают в знак протеста один из горе-братьев жить в неотапливаемой бане, а другой на собачьих правах у знакомых, вымогающих у него деньги. Жили в злополучном доме и вполне здоровые, работоспособного возраста люди, успевшие между тем забыть, когда последний раз где-то работали. А теперь, лишившись жилья, за которое и платила-то местная администрация, эти люди требуют все новых и новых льгот. Сейчас грязь пожарища прикрыл снег. Но тошнотворный запах гари еще чувствуется. Верхний этаж смотрит сквозь дыры прямо в небо, а дом через пустые глазницы окон, с немым укором – на людей. Года через два он, возможно, оживет – именно такой срок отмерила местная администрация на его восстановление. Уже составляется сметная документация. Предполагается, что вместо прежних коммуналок в новом доме будут нормальные квартиры. Оставшиеся в поселке гаражи собираются переселять за Профинтерн, что называется, от греха подальше. И все станет как у людей. Вот только некоторым погорельцам и всем остальным из той, некрасивой картины, наверное, потребуется гораздо больше времени, чем дому, для изменения собственных нравов. Фото Вячеслава ЮРАСОВА.