В Языческий Ростов

После принятия христианства в Киеве великий князь Владимир решил разослать своих старших сыновей в разные города Руси, дабы крестить язычников. Дольше всего он раздумывал о Ярославе. Вначале помышлял отослать юного княжича в Новгород, но передумал. В северный град поедет Добрыня с Вячеславом, в Псков - Судислав, в Туров - Святополк. Именно "зол плод" должен туда и уехать. Когда Владимир начинал думать о Святополке, его всегда угнетали тяжелые воспоминания. По его приказу варяги убили брата Ярополка, а сам он, Владимир, ворвавшись в Теремной дворец, изнасиловал его беременную жену, гречанку. Вот и народился "зол плод" - Святополк Окаянный. А куда отправить Ярослава? Этого неутомимого книжника и истового христианина? Он все больше и больше привлекает к себе не только церковников, но и умных мужей государства, как будто те чуют, кому быть следующим великим князем. Ярослав и сам вельми умен, но и отчаянной храбрости ему не занимать. Как он дерзко вошел с обнаженным мечом, когда захотел защитить свою мать Рогнеду от неминучей смерти! С мечом на отца своего... И он, Владимир, отступил от ложа разгневанной супруги. Но встреча с сыном навсегда запомнилась... Непрост подрастает Ярослав. Он может быть опасен, и его тоже надо подальше удалить... В языческий Ростов! Там не только чудь, но и славяне упорно не желают креститься. Наверняка встретят Ярослава стрелами и копьями. И один Бог ведает, удастся ли Ярославу сохранить в этой дикой лесной глуши свою жизнь. Великий князь пригласил к себе сына и миролюбиво молвил: - Ведаю, что ты стал добрым христианином, Ярослав. Сказывают, что ты наизусть выучил все богослужебные книги. Похвально! Нам позарез нужны люди, кои должны понести божье слово язычникам. Киев лишь положил начало христианству, в других же городах прорезались робкие его ростки. А есть города, где об истинной вере и слыхом не слыхивали. Таким является град Ростов, что стоит далеко на востоке, близ волжских и камских булгар. Город принадлежит племенам чуди и славян. Ни один из князей не бывал еще в Ростове, не ступала туда и нога священника. Тебе, Ярослав, и надлежит не только окрестить языческий град, но и привести ростовские земли под власть Киевской Руси. Предложение великого князя оказалось для Ярослава неожиданным. Он-то лелеял надежду уехать с Добрыней в Новгород, но отец отсылает его в какой-то неведомый Ростов, в самую глушь, на самый край Русской земли. В последние годы Ярослав чувствовал, что отец заметно охладел к нему, и он постоянно ждал какого-то подвоха. И вот то случилось. Великий князь отправляет его в ссылку, хотя и выполняет это под видом большой "государственной надобности". - Когда выступать прикажешь, отец? - Даю неделю тебе на сборы. Отыскать проводника оказалось не так и просто. Лишь на третий день нашелся один из купцов, Силуян Егорыч, коему удалось побывать в Ростове. - Нелегко, княжич, в сей град добраться. Поначалу плыли мы на ладье по Днепру, а потом река кончилась, и пришлось нам судно на себе волочь. Почитай, дён пять тащились и наконец к Волге вышли. Опять долго плыли, пока до Которосли не дошли. Сия река в Волгу впадает, вот по ней и к Ростову подались. * * * Десять ладей плыли по Волге. Позади - Днепр, мучительные волоченья судов по лесам, твердой и болотистой суше, дневные и ночные привалы под жарким солнцем, моросящим дождем, надоедливым гнусом - мошками, комарами и слепнями, коих не отпугивали даже едкие дымы костров. Ярослав плыл на передней ладье с причудливым резным драконом и под белыми парусами. Вкупе с ним находились "пестун" Колыван и купец Силуян Егорыч со своим "кой-каким товаришком". Купец - прямая противоположность "пестуну" Додону: веселый, словоохотливый, с открытым лицом и бойкими, хваткими глазами. На каждой ладье по тридцать воев и по одному кормчему. Без последнего нельзя: кормчий, можно сказать, главный хозяин на воде, управляющий движением судна. Без него и в берег тотчас врежешься, и на мель сядешь. Ярослав стоял на носу ладьи и любовался Волгой. Какая величавость и ширь! Левый берег пологий, утонувший в бесконечных лесах, правый - высок, крут, зачастую обрывист. - Вот бы где крепости ставить! Ни один бы ворог не осилил. И надо же - по всей Волге ни одного города. Не так ли ты мне глаголил, Силуян Егорыч? - Вестимо, князь. На сотни верст места пустынные. (С той поры, как юный Ярослав отъехал от Киева, его стали величать князем.) В те времена не было еще на раздольной Волге ни Твери, ни Углича, ни Ярославля, ни Костромы, ни Нижнего Новгорода... - Много еще на сей земле неизведанного, - раздумчиво произнес Ярослав. - Мы все воюем, деремся за каждый клочок княжеской земли, а какие громадные просторы лежат нетронутыми! В одной из княжеских ладей находились греческие попы, Феодор и Илларион, с четырьмя послушниками1. В их поклаже - богослужебные книги, хоругви, кресты и парадное облаченье... "Удастся ли без крови обратить язычников в новую веру? - поглядывая на священников, подумал Ярослав. - В некоторых городах так не произошло. Воевода Путята, посланный князем Владимиром, крестил Новгород мечом. Худо! Там, где прошелся меч, истинному крещению не быть. Меч для брани хорош, а не для введения христианства. Как-то получится в Ростове?" * * * Ярослав залюбовался неприступным высоким мысом, кой вдавался стрелой в Волгу. - Вот и здесь не худо бы крепость поставить, - молвил он. - Зело доброе место, - поддакнул Фролка и добавил: - Здесь Которосль с Волгой сливается. Поворачиваем к Ростову, князь. - Поворачивай, кормчий. Как ни долог был путь, но, кажись, прибываем... Глянь, Фролка, а на брег неведомые люди высыпали. - Так и в прошлый раз было. С копьями и луками. Брани опасались. - Тут их немало... И дымы видать. Никак, селищем живут. Надо бы как-нибудь в гости к ним наведаться. - Гостей здесь не ждут, князь, - вступил в разговор купец Силуян Егорыч. - Мы на обратном пути из Ростова помышляли с товаром к ним пристать, а они на челнах встречу двинулись. Стали стрелы пускать. Одного купца в плечо уязвили2. Добро, попутный ветер подул, на парусах убежали. Злой тут народ, князь. - Поживем - увидим, купец. Может, и за одним костром посидим. Плыли Которослью. Река не столь широкая, тихая, с пологими берегами; лишь кое-где Которосль становилась обрывистой, но обрывы были не столь высоки. С обеих сторон реки простирались глухие, непролазные леса. - А вот и Векса, князь. Ныне до Ростова рукой подать, - молвил купец. Ярослава охватило волнение. Как-то его встретят ростовцы? Как друга или недруга? Откроют ли ворота непрошеному гостю, или крепость придется брать осадой? Да и что собой представляет крепость? Не хотелось бы начинать знакомство с Ростовом войной. Ярослав еще заранее изведал от купца, что городом управляет какой-то Урак. Из славян. Человек в больших летах. "То ли князек, то ли старейшина племени, - выразился Силуян Егорыч. - Нрав у него жесткий, страсть как верует в языческих богов, но торговать дозволил". Ладьи вошли в озеро. Ярослав еще в Киеве слышал, что город стоит на отлогом, южном берегу Неро, кое само по себе довольно обширное. Но то, что он увидел своими глазами, заставило его удивиться. Озеро верст на пять-шесть простиралось вширь и едва ли не на двадцать верст - в длину. - Да тут и впрямь Тинное море, как называют его купцы, - произнес Ярослав вслух. - Не так ли, Фролка? - Тинное, князь. Ты глянь на мое весло. Кормчий на всю глубь опустил весло и вытянул его обратно, взмутив за кормой зеленоватую воду. На конце же весла повис густой клок скользких пахучих водорослей. - Отчего же озеро такое застойное? Вексу-то, почитай, и Волга, и Которосль питают. - Ростовские люди сказывали, что одна Векса из озера и вытекает, зато десятки рек его заполняют. Вот тина и накапливается. Но сие, князь, небольшая помеха. Сюда и заморские корабли могут заплывать. Не увязнут. Ярослав жадными глазами уставился на завидневшуюся крепость. Стоит на невысоком холме, окруженная частоколом из потемневших от времени, заостренных бревен. Еще не успели приблизиться к берегу, а князь и вои уже услышали, как в городке частым звоном загудело било и загремели десятки бубнов. На дощатые настилы, протянутые вдоль частокола, поднялись сотни воинов с луками и сулицами3. Дружинники глянули на князя. Сейчас они были всего лишь неоружными гребцами и не ведали, что делать дальше. Не принял еще своего решения и Ярослав. Может, прикинуться торговыми людьми и тогда язычники откроют ворота? Но пестун Колыван был другого суждения: - Надо облачаться в доспехи, князь. - Успеем, Додон Елизарыч. Выйду из ладьи миром. - Сам?! - Пусть ростовцы сразу изведают, кто к ним пришел. - Рискуешь, князь. - Кто ничем не рискует, тот ничего не получает, Додон Елизарыч. Фролка приблизил ладью к самому берегу, спустил якорь, а гребцы кинули на землю сходни. Ярослав набросил поверх белой рубахи зеленоватое княжеское корзно с алым подбоем, застегнутое на правом плече красной пряжкой с золотыми отводами, и неторопко сошел на пустынный берег. Сердце у юного князя учащенно билось. Да, он рисковал. Любая стрела, пущенная со стены острога, могла поразить его грудь. Ярослав поднял руку и воскликнул: - Я пришел сюда с миром от великого князя Киевской Руси Владимира Святославича, кой владеет всеми землями славянских племен! Ведаете ли вы, ростовцы, сего князя? - Слыхали! - коротко отозвался один из язычников, седовласый старик с непокрытой головой. Он также поднял руку. Затихли удары била и бубнов. Над Ростовом установилась тишина. - Свыше века мы живем на этой земле, но никогда не были под властью киевского князя, - гордо произнес старик. - У нас свой князь, Урак! - закричали язычники, показывая руками на седовласого старика. - Я об этом тоже наслышан. Но ваш Урак является всего лишь старейшиной одного племени. Ныне же все племена объединились под рукой князя Владимира и создали единое государство под названием Киевская Русь. Настала пора и вам жить в Русском государстве. - А ты кто? - спросил Урак. - Я ваш новый ростовский князь Ярослав, присланный сюда повеленьем Владимира Святославича. И вновь установилась тишина. Все - и дружинники Ярослава, и язычники Ростова - напряженно ждали слов Урака. Но вождь надумал посоветоваться с племенем. Он сошел со стены, и князь услышал приглушенный гул. Ничего невозможно было разобрать. Но вот наконец головы язычников опять показались над зубчатыми бревнами. Урак провозгласил решение племени: - Мы не хотим тебя, Ярослав! Возвращайся к своему князю Владимиру. Мы жили вольно, по своим обычаям и далее будем жить вольно. - Жаль, Урак, - огорчился Ярослав. Ему, юному князю, дают от ворот поворот. Но вспять пути не будет. - Тогда я вынужден войти в Ростов силой. Одумайся, вождь! Урак вскинул руку с копьем. И что тут началось! - Не грози, Ярослав! Никому не удавалось покорить нас силой - ни племени из Медвежьего селища, ни волжским булгарам! Убирайся! Мимо головы Ярослава тонко просвистела стрела. Пока его решили не убивать: ему дали лишь знак - уводи свои корабли. Князь круто повернулся и под насмешливым взглядом пестуна взошел по сходням на ладью. Кивнул одному из дружинников: - Труби! Быть войне. Ярослав ступил к кормчему: - Выбирай, Фролка, якорь и отплывай чуток в озеро. Там с дружиной буду совет держать. К княжеской ладье подплыли и другие суда. Ярослав вышел на нос судна и произнес громкую речь: - Внимай, дружина моя! Ростовцы, как вы зрели, не хотят впускать нас в город. Но мы войдем в крепость! Сейчас тронемся к лесу, что виднеется левее города, и высадимся на берег. Вражьи стрелы не так уж и страшны. Мы вырубим боевыми топорами таран из могучего дерева, подтащим его к городу и выбьем ворота. А пока выбиваем, лучники закидают врагов стрелами. И головы не высунут. Язычники не имеют доспехов, и мы легко добудем победу. Да будет ли так, дружина? - Будет, князь! - Искусно задумал! - Веди на Ростов, князь Ярослав! Князь в пояс поклонился воям. Впервые он обратился за советом ко всей дружине и впервые получил дружную поддержку. Когда стали подплывать к лесу, увидели на пойменном лугу скирды сена со стожарами4. - Нам сам Перун помогает, князь, - указывая на стога, произнес кормчий. - Сухие, только к стенам подваливай. Кремень с огнивом всегда найдется. Пустим на крепость красного петуха - и вся недолга! - И сено сгодится, - кивнул Ярослав. Ладьи пристали к берегу. Вои отыскали тяжелую толстую ель, свалили топорами, обрубили мохнатые сучья и заострили верхушку бревна. - Еще бы железом обить да цепями захомутать, - молвил сотник Протас, коему доводилось брать крепости. - И без железа обойдемся, а вместо цепей на кушаках потащим. Поставим самых стойких и крепких воинов, - молвил другой сотник. Ярослав ходил промеж дружинников и замечал, что на земле вои совсем другие: засиделись на кораблях, истомились - более тысячи верст на воде отмахали, а тут - твердь, духмяный лесной воздух, затекшим ногам простор. Все повеселели, всем разом захотелось поговорить. И никакой тревоги в глазах, а ведь им сейчас брать крепость. Возможно, кто-то из них и сложит голову под стенами Ростова, пораженный стрелой или копьем. Еще через полчаса, позволив дружине отдохнуть, Ярослав отдал приказ: - Пора на крепость, други! Священники, Илларион и Феодор, благословили рать на победную битву и удалились с послушниками на ладью. Купец Силуян Егорыч попросился было идти с дружинниками, но Ярослав не дозволил: - Твое место на ладье. В случае чего помогай кормчему. В крепости по-прежнему слышались удары бубнов. Все мужское население города поднялось на стены и изготовилось к битве. Дружина надвигалась грозная, закованная в железо, с крепкими мечами и высокими овальными щитами. - Они несут сено и бревно, князь Урак! - Они спалят крепость и выбьют ворота. Нам не выстоять, старейшина! Это уже напуганно кричали воины из чуди, коих в Ростове было около трети. - Надо выстоять! - воскликнул Урак. - Или вам хочется жить под властью киевского князя и платить ему дань?! - Не хотим, старейшина! Мы никому не платим дань! Бог Велес гневается! Как только дружинники придвинулись к крепости, на них полетели копья, сулицы и стрелы. Несколько воинов, коим оружие врага угодило ниже кольчужной рубахи, с криками и стонами пали наземь. Но тут же в бой вступили лучники Ярослава. Они метко разили неприятеля, и ростовцы попрятались за стены. А тяжелый таран уже начал гулко и страшно бить по окованным жестью воротам. Они затрещали. Другие же вои принялись приваливать к сухим бревнам охапки сена. Засверкали искры от огнива, и вот полыхнуло первое пламя, готовое поглотить в себя крепость. - Убрать сено! - внезапно закричал Ярослав. - Крепость нам самим понадобится. Убрать! Его услышали: сено убрали. А вот ворота после пятого удара были сорваны с железных петель и рухнули наземь. Дружинники, сверкая кольчугами, с обнаженными мечами и с копьями наперевес ринулись в город язычников.