Молодость под бомбами прошла

Нина Михайловна - давний подписчик "Северного края", и когда в 1990 году она решила собрать вместе своих сверстниц военной поры, составлявших костяк этих женских батальонов, то обратилась к тем, кто еще был жив, через "Северный". Откликнулись 70 человек. А всего в батальонах, которые действовали на территории Кировского, Ленинского, а также Кагановичского (сейчас Фрунзенский) и Красноперекопского районов, числилось в годы войны и позже около 1500 человек. На сегодняшний день в живых осталось от трех батальонов около 40 человек (чуть больше одного взвода). Нина Михайловна Федотова родилась в 1925 году. Так что к началу войны ей едва исполнилось 16 лет, к этому времени она закончила 8 классов. Ее семья жила сначала на ул. Собинова, а затем переехала в Кагановичский район на Большую Луговую. - Как сейчас помню, - вспоминает Федотова, - нас, девчонок примерно одного возраста, 16 - 18 лет, чуть ли не с первых дней войны приписали к местному штабу МПВО Кагановичского района, то есть по месту проживания. Пришли на первый инструктаж. Работники штаба спрашивают: город хорошо знаете? "Знаем", - отвечаем. Ярославль в то время был не таким уж большим, в детстве оббегали его, можно сказать, вдоль и поперек. - Будешь связной, - сказали мне. - И еще наблюдателем. Разъяснили суть наших обязанностей. Отныне, где бы мы ни находились - дома ли, в гостях ли, были обязаны постоянно держать ухо востро и слушать радио. В случае объявления тревоги опрометью бежать в свой местный штаб. Связной получал пакет с сургучными печатями и должен был доставить его в городской штаб, который располагался в здании гостиницы "Ярославль" на Свободе. Обычно тревога объявлялась около полуночи или в первом часу ночи. Чаще приходилось дежурить девчатам на наблюдательной вышке. В Кагановичском районе их было несколько. Нина Федотова дежурила на той, что находилась рядом с кожзаводом и фабрикой "Спецкартон" (в районе разворота трамвая № 4). Ночью, днем, в любую погоду Нина и ее подруги должны были забираться на эту вышку с телефоном и оперативно передавать в свой штаб то, что наблюдатель заметит: случился ли где пожар, упала ли бомба на улицу, появились ли какие-то подозрительные люди. Никакой формы девчатам не полагалось. На довольствие также не ставили. Отстоял несколько часов на верхотуре на промозглом ветру, в дождь или снег - ступай домой к родителям. Сиди, слушай радио и в случае объявления тревоги пулей беги в штаб. - Единственное казенное имущество, которое выдавали нам, - противогаз, - вспоминает Нина Михайловна. - Так с противогазом в обнимку и прошла моя военная юность. - А на танцы ходили? - Это уже позже, когда нас свели в батальоны. - На казарменном положении, стало быть, находились? - Да, шел уже 1943 год. Однажды нам сказали: принесите паспорта. В обмен на них быстренько выдали нам форму - юбку, гимнастерку, сапоги, ремень. Поселили в здании церкви Петра и Павла, что в парке XVI партсъезда. Там до войны клуб был. В казарме жили, здесь же питались. После присяги выдали по винтовке каждому бойцу батальона. В батальоне было пять рот: аварийная, противопожарная, медицинская, дегазации, рота управления. Выкапывали девчата неразорвавшиеся фугасные бомбы, грузили и отправляли на фронт снаряды, которые "пекли" на заводе "Пролетарская свобода", занимались лесозаготовками, восстанавливали разрушенные плотины (как, например, возле комбината "Красный Перекоп"). Зимой в лютый мороз заготавливали лес в Гаврилов-Ямском районе, а весной сплавляли его по Которосли. Разгружали вагоны. Словом, девчонками распоряжались как дешевой рабочей силой. В личном архиве Нины Михайловны сохранился листок с описанием одного (самого обычного для того времени) дня. "Самолеты противника появились над городом в 23 часа 47 минут. Насчитали наблюдатели 58 самолетов. Было сброшено в этот день 342 фугасные и 1100 зажигательных авиабомб (около 85 тонн смертоносного груза). Основными объектами бомбометания стали предприятия северо-западной части города (предприятия резинокомбинатской группы, завод СК-1, автозавод), а также станция Всполье, казармы Нахимсона, мельница № 8 (в Тверицах) и особенно железнодорожный мост. На шинном выведены из строя цехи № 1, 2, 3, 4, 5, 6, 10, 13, 15 и заводская лаборатория... На заводе СК разрушен цех № 2, сгорела главная контора. На ТЭЦ разрушено масляное хозяйство, сгорел мехцех. На автозаводе выведена из строя магистраль высокого напряжения... Пострадала махорочная фабрика - сгорел склад со 140 тоннами табака, 25 тонн бумаги и 8 тонн муки... В резинокомбинатском районе разрушено 29 зданий, убито 82 человека, ранено 109. В Сталинском сгорело 82 здания, в том числе 50 жилых домов, убито 35 человек...". Конечно, были в годы войны у девчат и светлые дни. - Наш командир батальона Николай Борисович Паршута (царство ему небесное) был чутким человеком, понимал, каково молодым, здоровым девчатам годами ночевать на казенных койках, ходить в портянках. Отпускал по увольнительной в город. Ходили на танцы в кадетское училище, к летчикам. Еще Нина Михайловна вспоминает, как вместе с пленными немцами строили набережную от моста через Которосль у Спасского монастыря до Стрелки. Уже и война кончилась, был август 1945 года, а девчонки бок о бок с немцами разравнивали бугры вдоль реки, возили землю, песок. - Пленные считали, что мы - штрафники, раз вкалываем, ходим строем даже когда война уже кончилась... Лишь к концу 1945 года девчат отпустили по домам. Нина Михайловна продолжила образование: закончила финансово-кредитный техникум, трудилась главным бухгалтером в банке. Как председатель совета ветеранов, Нина Михайловна Федотова озабочена тем, что до сих пор ее боевые (вспомним только один описанный выше день, 10 июня 1943 года) подружки сильно обижены нашим родным государством. Ведь по сути дела целых пять лет батальоны ПВО находились на военном положении. Ярославль был отнесен к категории прифронтовых городов, но до сих пор не имеют ветераны-пэвэошники положенных им как участникам войны льгот. Обращалась Федотова к мэру Ярославля Виктору Волончунасу, писала депутату Госдумы РФ Елене Мизулиной, отправляла запрос на имя председателя Комитета по делам ветеранов Госдумы Маршала Советского Союза В. Г. Куликова. На все запросы ответ один: нет пока такого закона, по которому пенсии тем ветеранам Великой Отечественной войны, кто нес службу в тылу, можно было бы приравнять к пенсиям участников боев. Из 1500 бойцов батальонов в Ярославле осталось, как мы уже говорили, 40 человек. Много ли таких наберется по России. Справедливо ли не признавать фронтовиками тех, кто провел свою молодость под бомбами? Вот в чем вопрос.