Какова ситуация с обслуживанием маленьких пациентов на селе и каково здесь положение самих докторов – об этом сегодня рассуждает главный педиатр Борисоглебского района Тимур Борисович КОЛПАКОВ.
– Тимур Борисович, как изменилась ситуация в медицине в последние годы?
– С одной стороны, она вроде бы улучшилась в плане обеспечения медикаментами и транспортом. Сейчас у нас есть такие препараты, о которых мы раньше могли только мечтать. С другой стороны, отношения врача и пациента все больше стали строиться на деньгах. Страховая медицина, которая прочно внедрилась в наше общество, на мой взгляд, пока себя не оправдывает, и с нищетой она уживается очень плохо. Да и в законе, регламентирующем ее деятельность, много неувязок.
К примеру, прибыл к нам человек из Мурманска, а его полис у нас недействителен, и на бесплатную медицинскую помощь он рассчитывать не может. Или вот приехала из Москвы семья с ребенком. Малышу надо прививки сделать, а мы не можем, так как вакцина у нас выделена только на постоянно проживающих наших детей. И таких казусов масса. В результате страдает авторитет врача, которого родители за то, что он попросил выправить полис их ребенку или заплатить за вызов в бухгалтерию, если полиса нет, считают рвачом и вредителем, хотя врач – человек подневольный и сам во многом зависит от этих самых бумажек.
– Что касается прививок, вокруг них в последнее время разворачивается много споров. Лично вы на какой стороне баррикад – за прививки или против?
– Ко всему надо подходить с умом. Ведь болезни, от которых мы прививаем детей, встречаются и сейчас. К примеру, если человек без прививки заболевает дифтерией во взрослом возрасте и поздно обратится к врачу, он может умереть: если не ввести ему противодифтерийную сыворотку вовремя, никакие антибиотики ему не помогут.
Дети первого года жизни очень тяжело болеют коклюшем, если они не привиты. Достаточно один раз увидеть такого ребенка, чтобы побежать прививаться: малыш беспрестанно кашляет...
С другой стороны, тот подход к прививочной работе, который практикуется у нас сейчас, тоже недопустим. Прививают всех подряд. Если у ребенка нет видимых признаков заболевания – горло не красное, температуры нет – значит, на прививку. А если он капризничает и заболевает, на это никто не обращает внимания. Отсюда и последствия. У меня на участке был случай, когда последствием прививки стал поствакцинальный менингоэнцефалит. Ребенок на всю жизнь остался инвалидом. Постфактум было установлено, что заболевание явилось реакцией на прививку АКДС...
– Понятно, родителей этого малыша уже ни за что не убедить, что прививка – дело полезное. И все равно вина врача здесь просматривается – не уследил, недосмотрел... Можно ли предотвратить такие случаи?
– Дело в юридической незащищенности врача. Пациент имеет полное право отказаться от прививки, но пострадает в этой ситуации, как ни странно, врач, на которого давит СЭС, требуя прививочных показателей. Если таких случаев отказа много, то доктора будут склонять, «прорабатывать», лишать премии. Поэтому он подсознательно будет искать возможности настоять на прививке просто в целях самозащиты.
– А в итоге люди перестают доверять официальной медицине...
– Причина не только в самом докторе. У нас сегодня аптеки наводнены поддельными препаратами. Врач прописывает какой-то медикамент, а он пациенту не помогает. Человек начинает заниматься самолечением, а это зачастую заканчивается очень плохо.
На селе своя специфика отношений с доктором. Для сельского жителя достаточно проблематично добраться до поликлиники. Или денег нет, или некогда. Проще попросить соседку привезти из соседнего села аспирин и им лечиться.
– Многие врачи сейчас сами занимаются распространением медикаментов, биологически активных добавок. Порой первый вопрос на приеме у врача не «Что у вас болит?», а «Какое у вас материальное положение?».
– Врач, конечно, должен лечить, а не быть продавцом. К тому же он не может дать гарантий, что препарат, который он продает, качественный. Даже если он сам опробовал этот медикамент и получил хорошие результаты, никто не может гарантировать, что следующая партия лекарств по качеству будет равноценна первой. В этой ситуации он как дилер получает проценты, а значит, подсознательно будет «наваливать» данный препарат больному вне зависимости от того, поможет он ему или нет. А что касается вопроса о материальном положении, то оно сейчас таково, что врачу приходится выбирать что-то одно в большом спектре препаратов, и он должен быть уверен, что пациент сможет выкупить то лекарство, которое ему назначено.
– Что для вас как практикующего врача означает выражение «лечить словом»?
– Я считаю, что это не просто красивая фраза. С каждым больным обязательно нужно разговаривать. Порой просто выслушать, и с облегчением души у человека уходит и боль. А иногда больного нужно убедить в том, что необходимо именно такое лечение или же оперативное вмешательство. К сожалению, у нас еще очень много предрассудков у людей относительно медицины, лекарств, методов лечения, и приходится иной раз приложить все свое красноречие, чтобы их развеять. Любой уважающий себя доктор должен уметь это делать.
– Тимур Борисович, чем, по вашим наблюдениям, сельские пациенты отличаются от городских?
– Народ наш, конечно, более дремучий, чем в городах, но и более совестливый. Как это ни больно, надо признать, что село сейчас деградирует. Появляется все больше пьющих семей, в которых рождаются никому не нужные дети. В прошлом году я несколько раз выезжал в семьи, где была очень тяжелая обстановка. Нынешним летом, к примеру, в деревне Дядьково пришлось засвидетельствовать смерть ребенка. Родители беспробудно пили, трое детей уже были отданы в приют, при них оставалось еще двое. В один из дней на «скорую» поступил звонок, что у этих самых пьяниц ребенок «вроде умер». Когда мы приехали, оказалось, что четырехмесячная девочка находилась на попечении старенькой бабушки, которая кормила ее козьим молоком. В итоге ребенок погиб от язвенного колита. Смотреть на этих родителей было жутко: у них умерла дочь, а они стояли и хахалились. Позже мать ребенка наказали в уголовном порядке.
К сожалению, таких семей становится все больше. Причина не только в отсутствии работы и денежных средств, но прежде всего в том, что люди растеряли идеалы, ни во что не верят, не видят смысла в жизни.
– Сейчас участковым педиатрам подняли зарплату, так что есть надежда, что к вам приедут настоящие профессионалы...
– Знаете, на мой взгляд, эта реформа не совсем этична по отношению к врачам-специалистам. Ну чем, к примеру, хуже врач-окулист или невролог того же самого участкового терапевта? А разница в зарплате у них теперь огромная, хотя они и работают бок о бок. То есть этими надбавками государство вбило клин в трудовые коллективы, потому что обиды и взаимные упреки при этом неизбежны. Такая ситуация уже была, когда медицину разделили на бюджетную и страховую: одни получали страховую премию, другие нет. У нас до сих пор задержки с выплатой зарплаты то на полмесяца, то на неделю. Даже перед Новым годом не заплатили вовремя.
А чтобы получить дополнительные деньги, врач должен заполнить массу бумаг и соответствовать весьма высоким требованиям. Так что все непросто с этими премиями.
Я считаю, что беда современной медицины, которая портит жизнь и врачам, и пациентам – это обилие бумажной работы. Тут надо выбирать: либо уделять внимание бумагам, либо больному. Тот, кто много пишет, – на хорошем счету в департаменте, у руководства медучреждения, но как он выглядит в глазах больных? И наоборот – тот, кто внимательно относится к людям и из-за этого не успевает заполнять все необходимые формы и справки, попадает в разряд плохих врачей, с точки зрения начальства.
До тех пор, пока идет конвейерная медицина, толку у нас не будет. За потоком приказов, разнарядок, взысканий теряется сам больной, человек, который и должен быть главным объектом врачебного внимания.
– Как вы относитесь к тому, чтобы в селе были семейные врачи?
– Лично мне эта идея очень импонирует. Такой доктор знает все болезни семьи, весь анамнез, особенно если он работает не первый год. Сейчас у нас многие педиатры, которые работают десятки лет и лечили еще родителей нынешних детей, фактически выполняют функции семейных докторов. Они еще помнят болячки молодых родителей и могут лучше разобраться с недугами их ребятишек, назначить обследование ребенку, если в роду есть какое-то заболевание, выявить болезнь на ранней стадии.
В общем, идея интересная, но вряд ли осуществимая на селе. Хотя сейчас и планируется подготовка так называемых врачей общей практики, неизвестно во что это выльется. Ведь чтобы оборудовать кабинет врача общей практики, нужны немалые деньги. Такой доктор должен быть многопрофильным специалистом и иметь возможность провести даже несложные хирургические манипуляции. Как это все осуществить при современном финансировании, я пока не вижу. Ведь у нас все рассчитывается от количества населения. Например, чтобы получить те деньги, которые пообещал министр здравоохранения Зурабов, нужно, чтобы на участке у терапевта было не менее 1700 пациентов, а у педиатра не менее 800. Для того, чтобы при такой нагрузке врач нормально выполнял свои функции, надо, чтобы он был сверхчеловеком, бэтменом каким-то, летал по деревням, не касаясь земли. А семейный врач может принять максимум 400 человек и уж никак не 1500, как указано в нормативах.
– Тимур Борисович, а сегодня вообще такой врач может сохранить человеческое лицо?
– Тот, кто его сохраняет, живет недолго. Потому что для того, чтобы пропустить через себя чужую боль, нужно сумасшедшее здоровье. А если же ничего близко к сердцу не брать – проживешь дольше, но вряд ли в этом случае ты можешь считаться настоящим доктором.
К сожалению, надо признать, что в последнее время я стал разочаровываться в своей профессии, я все меньше и меньше горжусь тем, что я врач, по причинам, которые не зависят от меня, как от человека и профессионала.
Тем не менее из медицины уходить я не собираюсь. Стараюсь работать так, чтобы, по крайней мере, к концу жизненного пути, каким бы он ни был, в мою сторону не плевали. Я считаю, что белый халат врача должен оставаться белым при любых обстоятель-ствах.
Елена БАТУЕВА